– Здесь. – Она остановилась, ее глаза устремились на дорогу.
– Что это? – спросил он, оглядываясь вокруг.
Его глаза были заполнены нетерпеливым ожиданием; Мэй показала ему столько красивейших мест, высокие утесы и великолепные поля ее любимого Блэк-Холла. Но здесь все выглядело совсем иначе.
Мэй слезла с велосипеда, и Мартин последовал ее примеру. Прислонив велосипеды к полуразрушенной каменной стене, Мартин положил рюкзак на землю. Мэй пошла назад к дороге, Мартин позади. Машины проскакивали так близко, что она чувствовала, как ее обдает горячим ветром.
– Это всего лишь весьма оживленная дорога, – сказал он.
– Это не только дорога, – сказала она спокойно.
– Что же еще, Мэй?
– Мои родители были убиты здесь.
– Здесь?
Она кивнула, глядя в одну точку. Грузовик врезался в их машину, протащил с дороги и ударил в выступ скалы. Они погибли сразу, и многие годы, проезжая мимо этого места на школьном автобусе, Мэй будет думать, что она слышит, как они зовут ее по имени.
– Их кровь была на этой дороге, – сказала она.
– Как давно это случилось?
– Двадцать четыре года назад. – Возможно, они с Кайли мало чем отличались вообще.
Видение призраков и ангелов или слышание голосов… не говоря уже о волшебстве роз и трав. Реальность была в том, что они слышали голоса умерших, открывали свои сердца призракам.
– Ты потеряла их такой маленькой.
– Слишком маленькой!
Внутри у Мэй все клокотало. Она хотела, чтобы Мартин понял ее. Трагедия, произошедшая с ее родителями на этом повороте, изменила ее, в ней появилось то, чего она не могла постичь. И от чего не могла избавиться. Он попытался обнять ее, но она отстранилась.
– Все выглядит очень просто, – сказала она. – Я сильная, как ты сказал. Я забочусь о дочери каждую минуту, каждый день. Я управляю семейным делом, я помогаю другим женщинам устроить свадьбы, о которых они мечтали…
– Да.
– Но я… – Она опустила голову.
Она могла почти различить то темное пятно… кровь или масло – она никогда не была уверена, – которое оставалось на этом месте много месяцев после несчастного случая. Как же она молилась, чтобы снег и дождь пощадили его, никогда не смывали.
– Что, Мэй?
– Я потеряла здесь частицу себя, – сказала она ему.
– Это понятно, почему ты думаешь именно так. Ты была маленькой девочкой из дружной и любящей семьи. Потерять мать и отца… конечно, ты чувствуешь, как будто ты потеряла часть самой себя.
Мэй покачала головой:
– Нет, Мартин. Это не так. Точнее не совсем так…
Он ждал, пока она поднимет на него глаза.
Но она видела не его, а отца. Его лицо осталось навсегда красивым, с очерченными скулами и прямым носом, смеющимися карими глазами.