Раз я спросила его:
– Вы не почувствовали никакого запаха от нее или от ее одежды? Что-нибудь вроде одеколона?
Он прервался, и я услышала его шаги.
– Да. Несомненно, от воротника ее пальто и от шарфика.
– Вам не кажется это похожим на запах мужского одеколона?
– Гм. Пожалуй. Да, я бы сказал, что это запах мужской парфюмерии. Может, ее муж пользуется одеколоном? – Райт был в предпенсионном возрасте, лысеющий, пузатый, с акцентом уроженца Западной Вирджинии. Он считался очень опытным патологоанатомом и почти читал мои мысли.
– Хороший вопрос, – заметила я. – Я попрошу Марино заняться этим. Однако ее муж вчера был нездоров и после обеда лег спать. Это, конечно, не исключает того, что он мог воспользоваться одеколоном. Это мог быть одеколон ее брата или отца, и он мог попасть на ее воротник, когда они обнимали ее.
– Похоже, это было что-то мелкокалиберное. Не вижу, где пуля вышла.
Я закрыла глаза и слушала.
– Рана на правом виске – четыре и семь миллиметра и двенадцать и семь копоти. Некоторая точечность и нечто порошкообразное, в основном в волосах. То же самое в височной мышце. Ничего существенного в кости и твердой мозговой оболочке.
– Траектория? – спросила я.
– Пуля прошла через заднюю часть правой лобной доли, через переднюю часть к базальному ядру, ударилась в левую височную кость и зацепилась за мышцу под кожей. И речь идет об обыкновенной свинцовой пуле, то есть покрытой медью, но не медной.
– И никаких осколков? – спросила я.
– Нет. Теперь у нас еще есть вторая рана здесь, в задней части шеи. Черные обожженные края, след от дула. Рана рваная, около полутора миллиметров по краям. Порошок в затылочных мышцах.
– Тесный контакт?
– Да. На мой взгляд, он с силой приставил дуло к шее. Пуля попала в цервикально-медуллярное соединение и вошла прямо в мозг.
– Под углом? – спросила я.
– Под небольшим углом вверх.
– Я бы предположил, что если эти раны были нанесены ей в машине, то она сидела, подавшись вперед или уронив голову.
– Однако нашли ее не в таком положении, – возразила я. – Она сидела, откинувшись назад.
– Тогда, я думаю, ее так посадили, – говорил Райт. – После того как убили. И, на мой взгляд, та пуля, что попала в мозг, была последней. Я предполагаю, что она фактически уже была мертва, может быть, упала, когда в нее выстрелили второй раз.
Временами я еще как-то держалась, словно забывая, что речь шла о знакомом мне человеке. Потом меня вдруг охватывала дрожь, на глаза наворачивались слезы. Дважды мне приходилось выходить на улицу, постоять на холоде возле автостоянки. Когда дело дошло до десятинедельного плода, девочки, я убежала наверх к себе в офис. По закону Вирджинии, неродившийся ребенок не являлся физическим лицом и поэтому не считался убитым, так как нельзя убить того, кого нет.