– Несколько недель назад я думал, что смогу получить ответ на этот вопрос, – сказал он. – Но тут человек, который, возможно, и помог бы мне, был найден мертвым в своем автомобиле. И я не сомневаюсь, что вам известно, о ком идет речь, доктор Скарпетта, – Дженнифер Дейтон, самоубийство которой еще официально не доказано, но по крайней мере все было подведено к тому, что произошло именно это. На мой взгляд, ее смерть не случайна, если не сказать большего, отчего становится жутко.
– Следует ли мне понимать, что вы были знакомы с Дженнифер Дейтон? – как можно спокойнее поинтересовалась я.
– И да и нет. Я с ней ни разу не встречался, и наши немногочисленные телефонные разговоры были весьма коротки. Видите ли, я ни разу не звонил ей до смерти Ронни.
– Из чего мне следует сделать вывод о том, что она знала Ронни.
Грумэн откусил сандвич и потянулся за пивом. – Они определенно знали друг друга, – ответил он. – Насколько вам должно быть известно, мисс Дейтон занималась гороскопами, парапсихологией и тому подобными вещами. Так вот, восемь лет назад, когда Ронни сидел в камере смертников в Мекленбурге, он случайно увидел ее рекламку в одном из журналов. Он написал ей поначалу единственно за тем, чтобы она предсказала ему будущее. Конкретно, я думаю, он хотел узнать, казнят ли его на электрическом стуле, и это довольно распространенное явление – заключенные пишут психотерапевтам, хиромантам и спрашивают о своем будущем или обращаются к духовенству за молитвами. Несколько неожиданным явилось в данном случае то, что у мисс Дейтон с Ронни началась личная переписка, которая оборвалась лишь за несколько месяцев до его смерти. Она неожиданно перестала ему писать.
– Вы считаете, что ее письма, адресованные ему, могли быть перехвачены?
– В этом нет никаких сомнений. Когда я поговорил с Дженнифер Дейтон по телефону, она утверждала, что продолжала писать Ронни. Кроме этого, она сказала, что в течение последних нескольких месяцев тоже не получила от него ни одного письма, и я сильно подозреваю, что по той же самой причине.
– А почему же вы позвонили ей только после его казни? – недоуменно спросила я.
– Я не знал о ее существовании раньше. Ронни ничего мне про нее не рассказывал до нашего с ним последнего разговора. Эта беседа была, пожалуй, самой странной из всех, что я когда-либо имел со своими подопечными. – Повертев свой сандвич, Грумэн отодвинул его от себя. Он взял трубку. – Я думаю, вам, вероятно, не известно, что Ронни отказался от меня, доктор Скарпетта.
– Не понимаю, о чем вы.
– Последний раз я разговаривал с Ронни за неделю до того, как его должны были перевезти из Мекленбурга в Ричмонд. Тогда он заявил, что уже знает о предстоящей ему казни и что я бессилен что-либо тут изменить. Он сказал, что все это ему было уготовано с самого начала и он уже смирился с неизбежностью своей смерти. Он заявил, что готовится к ней и предпочитает, чтобы я перестал предпринимать какие-либо действия. Затем он попросил меня, чтобы я больше не звонил и не приходил к нему.