– И на вас это не действует? – спросил пожилой мужчина с большими мозолистыми руками. Он сморщился, как от боли.
– Конечно, действует.
– Сколько лет вам еще пришлось учиться после окончания средней школы? – спросила полная чернокожая женщина.
– Семнадцать, включая аспирантуру и практику.
– О Боже мой!
– И где вы учились?
– Вы имеете в виду, в каких учебных заведениях? – переспросила я худого молодого человека в очках.
– Да, мэм.
– Сент-Майклз, Академия Лурдской Богоматери, Корнелл, Джонс Гопкинс, Джорджтаун.
– Ваш отец был врачом?
– Мой папа был владельцем небольшого продуктового магазинчика в Майами.
– Не хотел бы я оказаться на месте того, кому пришлось платить за столько лет учебы.
Кто-то из членов жюри тихонько рассмеялся.
– Мне всегда удавалось получать стипендию, – сказала я. – С самой средней школы.
– У меня дядя работает в похоронном зале «Сумерки» в Норфолке, – сказал кто-то из жюри.
– Перестань, Барри. Нет похоронного зала с таким названием.
– Я не шучу.
– Ерунда. В Файеттвилле есть зал, которым владеет семейство Стифф[9]. Ни за что не угадаете, как он называется.
– Куда там.
– Вы не здешняя?
– Я родилась в Майами, – ответила я.
– Скарпетта – испанская фамилия?
– Нет, итальянская.
– Интересно. Мне казалось, все итальянцы смуглые, темноволосые.
– Мои предки из Вероны, это на севере Италии, где значительную часть населения составляют потомки савояров, австрийцев и швейцарцев, – терпеливо объясняла я. – Многие из нас голубоглазые и светловолосые.
– Вы наверняка умеете хорошо готовить.
– Это одно из моих любимых занятий.
– Доктор Скарпетта, я не совсем хорошо понял, какую должность вы занимаете, – сказал хорошо одетый мужчина приблизительно моего возраста. – Вы являетесь главным медицинским экспертом Ричмонда?
– Штата. У нас четыре районных отделения. Центральный офис здесь, в Ричмонде, Прибрежный – в Норфолке, Западный – в Роаноке и Северный – в Александрии.
– И шеф, значит, находится в Ричмонде.
– Да. И это, на мой взгляд, довольно логично, поскольку судмедэкспертиза является частью правительственной структуры штата, а законодательные органы штата находятся в Ричмонде, – ответила я, и в этот самый момент дверь открылась и в зал вошел Рой Паттерсон.
Это был широкоплечий видный чернокожий мужчина с коротко постриженными, начавшими седеть волосами. Он был одет в темно-синий костюм с двубортным пиджаком, а на манжетах его бледно-желтой рубашки были вышиты его инициалы. Он поприветствовал членов жюри и холодно поздоровался со мной.
Я догадалась, что женщина с ярко накрашенными губами являлась старшиной присяжных. Откашлявшись, она довела до моего сведения, что я не обязана давать показания и что все сказанное мной может быть использовано против меня.