На письменном столе возвышалась стопка чего-то типа бланков подписки. Я взяла один из них. За триста долларов в год вы можете звонить не чаще одного раза в день, и Дженнифер Дейтон в течение трех минут расскажет вам ваш гороскоп, «основанный на точных сведениях о вашей личности, включая расположение планет в момент вашего рождения». За дополнительные двести долларов она будет составлять гороскоп на неделю. Оплатив счет, подписчик получает карточку с личным кодом, который действует на протяжении оплаченного времени.
– Какая же чертовщина! – воскликнул Марино, обращаясь ко мне.
– Полагаю, что она жила одна.
– Пока все говорит за это. Одинокая женщина, занимающаяся подобным бизнесом, – подходящая приманка для негодяя.
– Марино, вы знаете, сколько у нее телефонных номеров?
– Нет. А что такое?
Я рассказала ему про анонимные звонки, а он внимательно смотрел на меня, играя желваками.
– Мне нужно узнать, на одной ли линии у нее факс и телефон, – заключила я.
– Господи Боже мой.
– Если на одной и ее факс был включен в тот вечер, когда я позвонила по телефону, появившемуся на экране моего определителя номера, – продолжала я, – то это объяснило бы тот сигнал, который я услышала.
– Черт возьми, – воскликнул он, выдергивая из кармана своего пальто рацию, – почему же вы раньше мне об этом не сказали?!
– Я не хотела говорить об этом при остальных.
Он поднес рацию к губам:
– Семь – десять. – Потом, обращаясь ко мне: – Если вас беспокоили эти звонки, почему вы не сказали мне об этом еще несколько недель назад?
– Но они не так уж меня и беспокоили.
– Семь – десять, – раздался трескучий голос диспетчера.
– Десять – пять восемь – двадцать – один. Диспетчер связался с восемьсот двадцать первым.
– Мне нужно, чтобы вы набрали один номер, – сказал Марино, когда инспектор связался с ним по рации. – Телефон под рукой?
– Десять – четыре.
Марино продиктовал ему номер Дженнифер Дейтон и затем включил факс. Тут же раздались звонки, гудки и прочие звуки.
– Получили ответ на свой вопрос? – спросил меня Марино.
– Да, на один вопрос, но не на самый главный, – ответила я.
Соседку, жившую напротив и вызвавшую полицию, звали Мира Клэри. В сопровождении Марино я вошла во дворик ее обшитого алюминием дома, с горящим пластиковым Санта-Клаусом на переднем газоне и электрогирляндами в кронах самшитов. Не успел Марино позвонить, как дверь открылась, и миссис Клэри пригласила нас войти, даже не потрудившись узнать, кто мы такие. Я решила, что она, видимо, следила за нашим приближением из окна.
Она проводила нас в унылую гостиную, где возле электрокамина сидел ее муж. Его тощие ноги были слегка прикрыты, отсутствующий взгляд устремлен на экран телевизора, где какой-то мужчина намыливался душистым мылом. Многолетняя убогость ощущалась во всем. Обшивка была ветхой и засалилась в определенных местах от постоянного контакта с человеческим телом. На деревянной мебели толстым слоем лежала полировальная мастика, на стенах желтели пятна. В воздухе ощущался целый букет разнообразных невыветриваемых ароматов от еды, съеденной на передвижном столике перед телевизором не за один год.