Кэролайн изо всех сил старалась не покраснеть, но проиграла битву. Уже не первый раз за последние два дня она порадовалась, что у нее месячные. Потому что в противном случае одному Небу известно, на что мог бы склонить ее Тадео в течение этого полета. То, что она убедилась в неверности мужа, вовсе не отвратило Кэролайн от него в физическом смысле.
Как ни странно, она обнаружила, что теперь хочет Тадео как никогда раньше. Может быть, таким образом мать-природа заботится о сохранении семейных союзов? Или просто жизнь насмехается над ней за то, что она столь слепо, столь безоглядно любит этого человека?
– Я позабочусь о мамочке, папа, – сказал Хуан, раздуваясь от гордости за то, что ему доверили такое взрослое дело. – И еще я могу включить ей телевизор. У мамы это плохо получается. Дома она в таких случаях сердится и говорит ругательные слова.
– Вот как? – Тадео, устраиваясь в кресле через проход, устремил веселый взгляд на пылающее лицо Кэролайн. – Не может быть! Только не твоя мама. Твоя воспитанная, безупречная мама.
– Правда-правда, папа, – настаивал Хуан, несмотря на то что Кэролайн теперь сердито взирала на болтливого сына.
Внезапно тронувшийся с места самолет и голос капитана, известивший о скором взлете и пожелавший приятного путешествия, положили конец этому маленькому эпизоду. И как раз вовремя. Еще немного – и Кэролайн просто сгорела бы со стыда!
Она была рада хлопотам, сопутствовавшим взлету и последовавшему вскоре за этим обеду. Оба родителя приступили к своим прямым обязанностям: следить за тем, чтобы дети ничего не роняли и не проливали на колени.
После еды начались походы в туалет, снятие туфель и надевание носков, выбор телевизионной программы, опускание спинок кресел. Внимательная стюардесса принесла подушки и одеяла для детей, хлопоча над ними так, словно это ее дети. Несомненно, ей этого хотелось бы, кисло подумала Кэролайн, когда та одарила ее мужа очередной ослепительной улыбкой.
Наконец в салоне притушили огни. Антония почти сразу же заснула. Немного погодя задремал и Хуан, этот маленький предатель, как мысленно назвала его мать.
Когда Тадео склонился к ней через проход, Кэролайн замерла в своем кресле.
– Лучше переложить Антонию на твое место, – прошептал он. – Ее и пушкой не разбудишь.
– Почему бы не оставить все как есть, Тад? – в отчаянии спросила Кэролайн.
– Нет, – твердо сказал он. – Я хочу поговорить с тобой. И не через проход.
Понимая, что отговориться не удастся, Кэролайн вздохнула и встала. Тадео поднял спящую Антонию и стал устраивать ее рядом с братом. Сердце Кэролайн сжалось при виде того, как бережно муж обращается с дочерью. Как поправляет подушку и подтыкает одеяло. Как целует ее, а потом Хуана в щеку.