– При чем же здесь бог?...– не выдержала Христина.– Люди слабые, грешные. Плоть немощна. Если вы найдете такого члена партии, что дачу большую купил, так коммунизм здесь ни при чем? Правда? Священник такой же человек, как и я. Бог велик.
– Ишь ты!...– удивилась Евгения Ивановна.– Ну и ну!...
Перед отъездом Евгения Ивановна сочла своим долгом поговорить о Христине с директором обсерватории.
– Так-то вот, Филипп Михайлович, время я у вас даром не потеряла: научила ваших работниц сборке и ремонту материальной части. Теперь обойдутся без меня, особенно эта... Финогеева Христя. Старательность у нее большая и способности к этому делу.
– Очень рад, большое спасибо! —обрадовался Мальшет и крепко пожал руку старой баллонщице.
– Не стоит благодарности. Не за тем зашла. Хочу вот... поставить вас в известность...
– Что случилось? – обеспокоился Мальшет.
– А то, что просто позор всем сотрудникам обсерватории! А еще научные работники... Ученые. Атеистическая пропаганда у вас на низком уровне.
– Атеистическая... Вот те раз!...
– Да, совсем хромает пропаганда.
– Не понимаю...
– Оно и видно. Христина Савельевна-то у вас в бога верит. Недаром ее «монашкой» на стройке прозвали. Может, и случайно, а кстати. И в черта верит. Я как чертыхнусь, ей аж муторно.
– Вот не знал! Странно. Она ведь, насколько мне известно, детдомовская.
– А это ее уж после детдома обработали. Детдом здесь ни при чем.
– Вот как! Ну что ж, спасибо. Буду иметь в виду. Евгения Ивановна ушла, а Мальшет долго раздумывал над ее словами.
В тот же день он заглянул в лабораторию, где работала Марфенька. Она была одна и занималась самым детским делом: клеила огромного змея.
– Ого! – восхитился, как мальчишка, Филипп.– А вы толк в этом знаете!
– Когда-то в деревне с ребятами запускала. А теперь вот для аэрологических целей...
Мальшет присел на конец массивного, грубо сколоченного стола.
– Не испачкайтесь в клейстере!
– Ничего.
Мальшет помолчал, разглядывая полное румяное лицо Марфеньки с черными, словно крупные вишни, глазами. Розовые губы еще по-детски пухлы, подбородок несколько тяжеловат. В нижней части лица что-то упрямое. Очень насмешливые глаза. Короткие взлохмаченные волосы. «Стрижка – «мальчик без мамы»,– усмехнулся про себя Филипп, а вслух спросил без обиняков:
– Где вы нашли Финогееву?
Марфенька медленно отодвинула банку с клейстером и вытерла руки о фланелевую тряпку.
– Могу вам сказать, как директору, но попрошу дальше не распространять.
Марфенька села на другой конец стола и коротко рассказала историю Христины Финогеевой.
– Вот и все!