Мальшет вопросительно смотрел на Лизу, вертя в пальцах карандаш.
– Если наука почти неопровержимо докажет, что на Марсе есть разумные существа, то солидные ученые будут последними, которые признают это вслух,– задумчиво проговорила Лиза.– Не потому, что они косные или консервативные, нет, а просто слишком много об этом писалось облегченно и несерьезно (как у твоего этого автора), и маститому ученому просто неловко всерьез рассуждать об этом. Так, мне кажется, получилось с каспийской проблемой. Много шума подняли вокруг проекта дамб и поворота сибирских рек. Самая хорошая песня, когда мотив ее становится избитым от беспрерывного повторения, теряет все свое очарование.
– Вот те раз!– возмутился Мальшет.– По-твоему, мы слишком много говорили о каспийской проблеме?
– Об этом писали и говорили люди совсем некомпетентные, которых интересовала не научная постановка вопроса, а...
– А нужды народного хозяйства! – твердо договорил Филипп.
– Пусть так. Но как только вопрос о регулировании уровня Каспия человеком стал достоянием широкой толпы...
– Народа!
– Да, народа, конечно... то ученые, привыкшие к обсуждению проблем в аудиториях и кабинетах, на сугубо научном языке с применением труднопонятных формул, пришли к убеждению, что каспийский вопрос – это что-то несерьезное.
– Ты этим объясняешь...
– Да. Вспомни академика Оленева.
– К черту Оленева! Но я не согласен с тобой. Не все же такие ученые, как Оленев...
– Конечно, не все, но...
Лиза и Филипп заспорили, как они спорили прежде. И все же это не было прежним разговором. Мальшет все время ощущал невидимый занавес между собою и Лизой и досадовал.
– Лиза, мне нужно с тобой поговорить!– перебил он сам себя.
– Я слушаю тебя, Филипп!
– Лизонька, неужели ты до сих пор сердишься? Знаешь ведь, какой я вспыльчивый дурак. Ну?
– Я не сержусь.
– Но я чувствую!
– Нет, ты ошибаешься. Мальшет помолчал, огорченный.
– Лизонька, ты всегда была моим самым лучшим другом...
– Я и теперь твой друг.
– Будто?
– Ну конечно, Филипп! Я всегда буду твоим другом и помощницей – всю жизнь... Я для того и на океанологический пошла, чтоб помогать тебе. Ведь у нас одна цель – покорить Каспий. Это твои идеи. Я была девчонкой, когда ты пришел к нам на маяк и я впервые услышала о дамбе. Это мне понравилось, а потом захватило целиком. Ты же знаешь, что я всегда иду с тобой. Я твой самый преданный помощник, а больше ведь тебе ничего от меня не надо.
Мальшет неуверенно молчал. Светлые глаза честно и прямо смотрели на него. И все-таки... было в них что-то– затаенная боль? Неужто обида... до сих пор?