…«Убьют — нет, убьют — нет, убьют — нет». Так Фадей продвигался вперед. Шагал левой ногой — с замиранием сердца шептал «убьют», ступал правой — беззвучно шевелил губами «нет».
Судя по всему, его не думали убивать. Во всяком случае сейчас. Ступили на проселочную дорогу, идти стало легче.
На небе показалась луна. Фадей увидел справа, в километре от дороги, хутор.
— Рехтс! — отрывисто скомандовал один из конвоиров и ткнул дулом в левый бок. Фадей стиснул зубы, чтобы не охнуть то боли.
— Рехтс! — пролаял снова конвоир, награждая теперь уже не дулом, а прикладом.
Как назло, Фадей забыл, что означало это слово. Вертится на уме, а вспомнить не может. Он было остановился, но теперь уже два дула впились ему в спину. Луч фонарика скользнул в сторону. А! И Фадей торопливо свернул вправо — туда, где пробивался сквозь шторы свет.
Чем ближе подходили к хутору, тем громче Фадей слышал рокот. Был он глухим и равномерным. Метрах в двухстах он увидел танки. Сколько их! Лунный свет серебрил это скопище стальных коробок — штук сорок, если не больше. Белели кресты на броне. Танки медленно разворачивались, некоторые уже ползли к дороге. Колонна, судя по всему, готовилась совершить ночной марш.
«Вовремя я смылся, — подумал Фадей. — Если всю эту лавину двинуть на высотку…»
У дома резко окликнул часовой, конвоиры что-то ответили. То ли пароль, то ли просили доложить кому следует.
Допрашивал Фадея офицер с опухшим лицом. К широкому носу прилипло хрупкое пенсне. Стеклышки поблескивали при свете керосиновой лампы, казалось, еще острее преломляли колючие взгляды.
Офицер начал приветливым голосом:
— Ви в плену германской армий. Ми, немци, очень гумани. Ви говорить нам фсо, мы сохраним фаша шиснь, — последние два слова прозвучали слитно, как «фашизм».
— Я перешел на вашу сторону добровольно, господин офицер, — торопливо и подобострастно сказал Ашпин, — раненого вашего спас, офицера по званию…
— Мне говориль зольдат. Ми вас вознаградить.
— Спасибо, — Фадей немножко осмелел. — Я ничего не утаю, господин офицер, спрашивайте.
Через час допрос был окончен. Предатель рассказал все, что знал: сколько примерно осталось бойцов на высоте, назвал номер полка, выдал позиции батальона, роты. Указал запасные точки станкового пулемета. «Пулемет, господин офицер, то и дело меняет место. Он стреляет то из одного окопчика, то вот отсюда». Немец в пенсне подал карандаш, бумагу. Фадей прочертил линию окопов, крестиками обозначил запасные позиции станкового и ручного пулеметов, сообщил, сколько осталось гранат и патронов «Совсем мало, господин офицер, по неполному магазину на автомат».