У немцев при их диком дроблении на мелкие «государства» был, во-первых, переизбыток дворян, во-вторых, служба не была обязательной. И, наконец, у них было майоратное право (делиться дальше им было уже некуда), то есть все наследство доставалось только старшему сыну, а остальные сами должны были найти себе место в жизни. Поэтому конкуренция во всех европейских армиях была велика: королям и князьям, принимающим на службу кандидатов в офицеры или предлагающих свои услуги офицеров, было из кого выбирать.
И тут уж волей неволей при устройстве на службу немцам нужно было делать себе рекламу, а реклама без брехни — это как брачная ночь без невесты. В любом случае, тут уж было не до скромности.
Хвастливая мюнхгаузеновская брехня у немцев, похоже, в крови. Вот возьмем мемуары генерала Макса Гофмана, который воевал на русском фронте еще в Первую мировую войну.
В августе 1914 года, не успев отмобилизоваться, две русские армии, разделенные Мазурскими озерами, двинулись на Восточную Пруссию: 1-я, под командованием русского генерала Ренненкампфа, — из района Вильно, 2-я, Самсонова, — из района Варшавы. Основные силы немцев в этот момент были заняты в боях с французами, которые, собственно, и просили царя начать это наступление. Противостоящая русским немецкая 8-я армия была сильнее в отдельности каждой русской, но слабее их обеих. Из Вильно было ближе идти, и дороги были лучше, поэтому немцы сначала двинули силы против 1-й армии, надеясь, что сумеют ее разбить до подхода 2-й. Завязались бои с нею, но тут внезапно выяснилось, что 2-я армия, напрягая все силы и изматывая себя, быстро выходит в тыл немцам. Немцы начали отступать от 1-й армии, чтобы не дать себя окружить, но тут выяснилось, что Ренненкампф и не собирается их преследовать и соединяться со 2-й армией, более того, собирается до 26-го числа сидеть на месте. У отходящих немцев, по сути, и выхода другого не было, как всеми силами ударить по 2-й армии, что они и сделали, одержав победу. Какой тут может быть «гениальный немецкий план» этой операции, даже если говорить о решениях на уровне командующего 8-й немецкой армией, если все дело заключалось то ли в трусости, то ли в предательстве русских генералов?
А Гофман в это время был в штабе этой 8-й армии подполковником. Тем не менее он в своих мемуарах без колебаний пишет (выделено мною): «Перед нами трудная задача, такая трудная, что вряд ли можно найти нечто подобное в военной истории. Но я совершенно спокоен. Я твердо уверен, что мы эту задачу разрешим. Главнокомандующим назначен Приттвиц, начальником штаба — граф Вальдерзее, я — первым офицером штаба. Первая