– Вы так добры к нам, Мэтт, – тихо проговорила Офелия.
Они снова сидели в гостиной, и Мэтт, как тогда, в их коттедже, разжег огонь в камине. Через минуту вернулась Пип. Было уже довольно поздно. Не обращая внимания на ее вяльте протесты, Офелия отправила ее наверх, сказав, что пора спать. Пип попыталась возмутиться, но глаза у нее слипались. Переглянувшись, Мэтт и Офелия засмеялись.
– Вы этого заслуживаете, – с искренним чувством ответил Мэтт, усевшись возле нее.
От вина он отказался. Все последние дни Мэтт почти не пил. Он испытывал истинное наслаждение, работая над портретом Пип и заранее предвкушая, как увидит их снова. Он давно уже заметил, что его тянет к выпивке только в минуты острого одиночества, а такого не случалось уже давно, и этим он тоже был обязан им обеим.
– Кстати, у вас просто замечательный дом, – откровенно признался он, окинув одобрительным взглядом гостиную, в которой они сидели. Мэтту сразу понравились прекрасные предметы старины, которые хозяйка выбрала для комнаты. Может быть, чересчур строго на его вкус, решил он, и уж совсем не похоже на их с Салли двухэтажную квартиру в Нью-Йорке на знаменитой Парк-авеню. Отделкой ее занимался один из самых известных дизайнеров. И вот теперь Мэтт гадал, кто поработал над обустройством этого дома – тоже декоратор или Офелия сама? Наконец, не выдержав, он все-таки спросил у нее.
– Знаете, Мэтт, мне очень лестно, что вы спросили, – благодарно улыбнулась Офелия. – Сказать по правде, все, что вы видите в этой комнате, я покупала сама. И хотя на это ушло почти пять лет, я ничуть не жалею. Мне вообще интересно заниматься такими вещами, продумывать каждую деталь обстановки. И получилось неплохо. Конечно, сейчас дом слишком велик для нас с Пип. И однако, у меня не хватает духу его продать. Когда-то мы так любили его… было бы грустно расстаться с ним. Но в конце концов все равно придется что-то решать.
– Только не торопитесь. Я всегда жалел, что мы в такой спешке продали квартиру в Нью-Йорке. Но что толку цепляться за нее, после того как Салли, забрав детей, ушла от меня? А сколько там оставалось прекрасных вещей! – с грустью в голосе добавил Мэтт.
– Вы их тоже продали? – полюбопытствовала Офелия.
– Нет. Сказал, что мне они не нужны, и Салли перевезла все в Окленд. Одному Богу известно, куда она их дела потом, учитывая, что она почти сразу же переехала к Хэмишу. Знаете, я ведь тогда даже не догадывался, что Салли заранее все спланировала, иначе бы она ни за что не стала так торопиться. А я-то решил, что она всего лишь хочет немного пожить одна, успокоиться, спокойно подумать. Но она не теряла времени. Впрочем, в этом вся Салли. Если уж она что-то решила – все, конец! – «Именно поэтому из нее и получился превосходный деловой партнер и неверная жена», – подумал Мэтт. Сам он предпочел бы, чтобы было наоборот. – Впрочем, теперь уже не важно. – Он пожал плечами и сразу как будто успокоился. – Людей изменить сложнее, чем поменять вещи. И потом – ну для чего мне вся эта роскошь в моей берлоге? Я ведь живу очень просто.