Но куда бы они ни приезжали, вслед им неизменно слышались слова благодарности и благословения. Ночь оказалась чертовски длинная и мучительная. Но как ни парадоксально звучит, Офелия еще никогда не чувствовала себя до такой степени спокойно и уверенно, не ощущала так остро собственной значимости, кроме разве что тех двух ночей, когда дала жизнь Пип и Чеду. Может быть, это покажется странным, но сейчас она почему-то испытывала примерно такое же чувство.
Большую часть ночи они с Бобом работали рука об руку. Указания были не нужны – достаточно следовать велению сердца. Остальное и так ясно. Если полуодетые люди спят на земле – значит, им нужна одежда и спальные мешки, ведь так? Джефф с Милли раздавали лекарства. А потом возле грузовых доков за Саутмаркетом они наткнулись на целое поселение, и Боб объяснил Офелии, что у них есть еще одна «Команда быстрого реагирования», но уже для подростков. Он передаст им сведения об этом «поселке», и они утром подъедут сюда, попробуют уговорить подростков обратиться в приют. К несчастью, все они знали, что очень немногие решаются на такой шаг. И дело даже не в том, что им тут хорошо, – просто подростки еще меньше, чем взрослые, склонны верить в чью-то помощь. Больше всего они боятся, что их отправят домой.
– Многие из ребятишек живут так по нескольку лет. Того, что ждет их дома, они боятся больше, чем улицы. Наши программы направлены на то, чтобы вернуть их в семьи, но что можно сделать, если родителям часто наплевать, где их чадо?! Городских тут мало, все больше из сельской местности. Бедняги годами слоняются по улицам, пока не станут взрослыми.
– А потом что? – печально спросила Офелия. Ей никогда еще не доводилось видеть такое количество людей, которые не имели даже самого необходимого и которые давно уже утратили надежду на то, что когда-нибудь снова станут людьми. Офелия даже не могла представить себе, что можно испытывать такую благодарность за те крохи, которые они могли им уделить. Некоторые из несчастных были даже не в силах что-то сказать – просто молча стояли и плакали, глядя вслед их фургончику.
– Знакомая история, – проворчал Боб, когда Офелия забралась в пикап вся в слезах. – Сам плакал не раз. Это детишки… А старики?! Ты ничем не можешь им помочь и знаешь, что долго они не протянут. Им уже не вернуться к прежней жизни – все они либо окончательно сломлены, либо просто слишком стары, чтобы что-то предпринять. Они даже не в состоянии жить в другом месте – только тут. С тех пор как пару лет назад урезали федеральные фонды, мы уже не имеем права помещать часть этих бедолаг в больницы для душевнобольных, а ведь большинство из них отчаянно нуждаются в лечении, даже те, что на вид кажутся вполне нормальными. Знаете, сколько тут таких? А все потому, что колют себе что ни попадя, лишь бы протянуть еще хоть немного! Да и кто их осудит? Проклятие! Попади я в этот ад, сам скоро сидел бы на игле.