– Не говори глупости, Эш. Он старый друг. А ты ведешь себя отвратительно, – сказала Фернанда. Но Эшли настаивала на своем, утверждая, что Джек Уотерман к ней неравнодушен.
– Это правда, мама? – с любопытством спросил Сэм, отрываясь от тарелки с блинчиками.
– Нет, неправда. Он был другом папы, – заявила Фернанда, как будто это что-то меняло. Ведь папы больше не было.
– Ну и что из этого? – не унималась Эшли, схватив кусочек блинчика с тарелки Сэма, за что он хлопнул ее по руке салфеткой.
– Ты выйдешь за него замуж, мама? – грустно взглянув на мать, спросил Сэм.
Он хотел, чтобы мама принадлежала только ему. Он все еще продолжал спать в ее постели. Ему не хватало отца, и от этого он стал еще ближе к матери и не желал ни с кем делить ее.
– Конечно же, нет, – в смятении оправдывалась Фернанда. – Я ни за кого не собираюсь выходить замуж. Я все еще люблю папу.
– Это хорошо, – с довольным видом сказал Сэм, отправляя в рот насаженный на вилку кусок блинчика, с которого на футболку капал сироп.
В последнюю неделю июня Фернанда почти не выходила из дома. Она была слишком занята сборами. Надо было собрать и упаковать все «обмундирование» Уилла для лакросса и вещи, которые Эшли брала с собой на озеро Тахо. Это был бесконечный процесс. Казалось, что всякий раз, когда она что-нибудь упаковывала, кто-нибудь снова вытаскивал из сумки эту вещь и надевал на себя. К концу недели все снова оказывалось грязным и приходилось начинать все сначала. Эшли перемерила весь свой гардероб и позаимствовала половину одежды из гардероба Фернанды. А Сэм вдруг заявил, что не хочет ходить в дневной лагерь.
– Ну-ну, не дури, Сэм. Тебе там понравится, – уговаривала его Фернанда, загружая белье в стиральную машину.
В это время мимо промчалась Эшли в материнских туфлях на высоком каблуке и одном из ее свитеров.
– Сними это немедленно! – приказала Фернанда. Тем временем куда-то ушел Сэм, но появился Уилл, спросивший, не упаковала ли она его зажимы, которые ему потребовались для того, чтобы потренироваться.
– Я предупреждаю, что, если кто-нибудь из вас прикоснется к сумкам, которые я заново упаковала, я вас обоих убью. – Эшли сделала вид, что страшно испугалась, а Уилл побежал наверх, чтобы поискать свои ботинки.
Их мама все утро то и дело раздражалась. По правде говоря, ей было грустно отпускать их обоих. Она теперь больше, чем когда-либо, нуждалась в их обществе и знала, что ей будет их не хватать, когда они с Сэмом останутся дома вдвоем. Она подозревала, что Сэм чувствует то же самое и именно по этой причине отказался ходить в дневной лагерь. Она напомнила ему, что четвертого июля они поедут на пикник в Напу. Она подумала, что это ему доставит удовольствие, но он отнесся к этому с полным безразличием. Ему будет не хватать сестры и брата. Уилл уезжал на три недели, а Эшли – на две. Но Сэму и Фернанде это казалось целой вечностью.