— Да, правда. Однако ты скоро привыкнешь. Мне предложили здесь постоянную работу, и я серьезно подумываю, не согласиться ли.
Доминик слабо улыбнулась.
— Да? Я думала, ты собирался пробыть здесь всего года два.
— Точно, — ответил Джон, поворачивая ключ в зажигании и включая двигатель. — Но, как я уже сказал, они предлагают мне место получше, и мне здесь понравилось после того, как я привык. А, я знаю, мы немного отрезаны от мира, и некоторым не нравится Бразилия, но мне нравится. Мне бы хотелось узнать ее гораздо лучше. Я подумал, может, мы воспользуемся медовым месяцем, чтобы немного посмотреть центральные районы страны? Мы могли бы взять напрокат практически все, что нужно: палатки, спальные мешки, кухонную утварь и тому подобное.
Доминик сморщила нос.
— Я думала, мы планировали поехать в Петрополис.
— Планировали. Но это интереснее, правда?
— Не знаю, — неуверенно сказала Доминик, и на этом разговор закончился.
Они ехали по Руа-Кариока в сторону пригорода, и Доминик спросила:
— Где твоя квартира?
— Неподалеку. Но мы едем не туда. У Роулингсов дом сразу же за городом, и они пригласили нас обоих на ленч. Это у них ты будешь жить, помнишь?
— Конечно, — кивнула Доминик.
Она постаралась подавить разочарование, охватившее ее при мысли о том, что она еще некоторое время не сможет быть с Джоном наедине. Им нужно было поговорить очень о многом, и ей казалось, что она заново должна с ним познакомиться. Он оказался таким непохожим на хорошо одетого, мягкого молодого человека, с которым она познакомилась в Англии. Становится немного не по себе, когда понимаешь вдруг, что через пять недель тебе предстоит выйти замуж за человека, который стал незнакомцем. Однако, успокаивала она себя, они это быстро поправят, когда окажутся вдвоем.
Дом Роулингсов оказался неброским особняком, без тех дорогостоящих излишеств, которые она заметила у некоторых здешних домов с воздуха. Изнутри он произвел впечатление скучного и лишенного воображения, и, познакомившись с Марион Роулингс, Доминик поняла, почему.
Марион Роулингс было лет тридцать пять. Эта женщина с пшеничного цвета волосами могла бы казаться очень привлекательной, но почему-то не казалась. На ней всегда были очень старомодные платья, с подолом, свисавшим ниже колен, отчего Доминик чувствовала себя неловко в коротких юбках, которые отнюдь не считала чересчур смелыми в Лондоне — как, впрочем, и в Рио.
Она приветствовала Доминик с полным отсутствием всякого энтузиазма, что было довольно неприятно, однако ее муж, Гарри, более чем компенсировал это, энергично пожимая ее руку, пока его несколько близко поставленные глаза неприятно-пристально рассматривали их привлекательную гостью.