Сондра вздохнула, открыла глаза. Увидела Элджи — и лицо ее озарилось радостью.
— А, вот и ты наконец! — прошептала она. — Я уж соскучилась.
Элджи улыбнулся, опустился на корточки рядом с женой, бережно отобрал шитье и завладел ее рукой.
— Да вот, ходил потолковать с Катбертом.
— Небось, рассказывал о кошмарах семейной жизни? — усмехнулась Сондра.
— Вроде того, — подмигнул Элджи. Лицо его омрачилось. — Он мне такого порассказал про эту «Плакальщицу»! Я-то, когда фильм смотрел, все думал: классно отснято, просто мороз по коже! А выходит, не зря! Так и вижу этого психованного старикана, который тридцать лет назад собственную жену порешил!
Сондра поднесла к губам руку мужа.
— Ужасно это, просто слов нет! Это надо же: вбить себе в голову, будто жена ему изменяет…
— Так ты его еще жалеешь? — изумился Элджи. — Старый умалишенный маньяк…
— Тс-с-с! — Сондра подалась вперед и поцелуем запечатала мужу губы. — Милый, ты ведь знаешь: о покойниках либо хорошо, либо ничего.
— Ага. — Элджи против воли улыбнулся. — Раз ничего хорошего о старом греховоднике не скажешь, лучше замнем эту тему. Главное — другое: ведь Катберт и Джиллиан обрели друг друга. — Он шутливо взъерошил жене волосы. — Держу пари, так, как мы, счастливы они не будут. Такое просто-напросто невозможно! Но если эти двое влюблены друг в друга хотя бы вполовину так же сильно, как мы…
— Большинство позавидовали бы и половине, — шепнула Сондра, отвечая на мужний поцелуй.
Присев на краешек постели своей одинокой спальни, Трэвис мрачно уставился в стену. Сказать по правде, он отчаянно завидовал семейному счастью братьев. А теперь еще и Катберт надумал дезертировать из холостяцких рядов!.. Впрочем, его легко можно понять. Только распоследний дурак упустит такую женщину, как эта его рыжеволосая красавица Джиллиан!
И одного такого дурака он знает лично. Причем каждый день имеет сомнительное удовольствие видеть его в зеркале.
Но ведь бывает, что и на дураков снисходит озарение! С досадой ударив кулаком по стене, Трэвис вскочил на ноги, подбежал к телефону, подержал с минуту руку над трубкой, набираясь решимости, и, наконец, глубоко вздохнув, набрал знакомый, памятный наизусть номер.
— Алло! Келли? Келли, это Трэвис. Да, Трэвис. Послушай… нет, только не бросай трубку! Я долго думал… и понял, что… словом, нам надо встретиться и поговорить. Да, не откладывая. Да, завтра. Можно, я заеду за тобой на ранчо?.. Правда, можно?..
И, вешая трубку, Трэвис впервые за много дней подумал: и чего он такого хорошего совершил, чтобы заслужить этакое нежданное счастье!