– Что только, Фрина?
– Я… Я так расстроилась из-за тебя, что даже забыла про реку. Я целый вечер приводила себя в порядок: мне не хотелось, чтобы ты опять назвал меня грязнулей. И все это время я думала о тебе. Какой… какой же ты красивый! Кожа и волосы у тебя золотистые, а глаза как небеса в октябре, перед началом дождей. Конечно, мне было не до реки. О Аристон, до чего же я глупа!
– Я помогу тебе перебраться через реку, – пообещал Аристон. – Нас учат переплывать Эврот в полном боевом снаряжении, Фрина. По сравнению с этим ты ничего не весишь.
– Я умею плавать, – сказала она. – Если бы пришлось, я перевезла бы тебя на другой берег вместе с твоими доспехами. Дело не в этом…
– Я в чем, во имя всех хтонических божеств? – воскликнул Аристон.
– Нам не нужно переплывать через реку, господин мой Аристон. Мы должны плыть вниз по течению, далеко-далеко. Наверно, нам придется проплыть больше гиппекона[1].
– Ну и что? – не понял Аристон. Она топнула ногой.
–До чего же вы, мужчины, непонятливы! Разве не ясно, что если я поплыву в этом длиннющем одеянии, то меня утащит на дно и я утону? А без меня тебе никогда отсюда не выбраться. У этой реки великое множество притоков.
– Тогда сними одежду и оставь ее здесь, – вполне разумно предложил Аристон.
Фрина посмотрела на него, округлив глаза от ужаса.
– О Аристон, я не могу…
– Но почему, во имя Тучегонителя Зевса? – возмутился Аристон.
– Потому что… потому что тогда мне придется раздеться, – пролепетала Фрина.
– Ну и что? – изумился он. Подобная стыдливость была совершенно непонятна спартанцу. – Чего особенного? Я столько раз видел голых девчонок! Во время дионисийских празднеств устраиваются процессии, где танцуют обнаженными все девственницы и юноши. И никто не думает ничего дурного. Ликург, наш законодатель, постановил, что все спартанцы, и мужчины и женщины, должны стремиться иметь красивое тело. Поэтому наши девушки прекраснее всех в Элладе, они часто постятся и каждый день делают упражнения, чтобы не стыдиться своего тела, когда им придется принимать участие в священных обрядах. Ты не уродка и не калека. Может, у тебя на теле шрамы или родимые пятна? Дай взглянуть! Мой дядя знает лекаря, он может вывести любое пятно, и на коже не останется даже следа, так что…
– Аристон! – вскричала она. – Не трогай меня! Не смей!
Он поглядел на нее, и его голубые глаза вдруг потемнели от обиды. Фрина заметила это и тут же приблизилась к нему. Обвив руками его шею, она посмотрела на Аристона, но ее взгляд был омрачен тоской, причины которой юноша не мог понять.