Ричард сожалел о том, что всю ночь просидел в кабинете, а подняться в спальню и попросить прощения у Элиссы так и не удосужился. Что ж, перед тем как отправиться на прогулку с Уилом, он отыщет ее и принесет ей свои извинения.
Беззаботно насвистывая, он попытался представить себе, что при этом скажет и как будет себя вести. Помнится, она обвиняла его в том, что он обдумывает заранее каждый свой шаг и жест, иными словами, тщательно режиссирует свои действия. Ну и пусть! Ему было приятно представлять себе во всех подробностях, как он поцелует ее, в руку или в щеку — он пока еще не решил, куда именно, — а потом начнет говорить нежные слова. Возможно, он даже поцелует ее в губы — все зависит от того, какое выражение глаз будет у нее в этот момент.
Неожиданно лошадь Ричарда остановилась как вкопанная, и всаднику стоило немалого труда удержаться в седле. Словно чертик из коробочки, из зеленых насаждений, что росли вдоль дороги, выскочила Антония Норберт и предстала перед изумленным взором Ричарда. На ней была огромная уродливая шляпа, которая слегка сбилась набок, и светлое платье, испачканное зеленым травяным соком и в нескольких местах порванное.
Пока Ричард успокаивал лошадь, Антония широко улыбалась и усиленно моргала, пытаясь изобразить то, что сочинители обыкновенно именуют «трепетом ресниц».
— Лорд Доверкорт! Какой приятный сюрприз!
Ричард, которого поразила наглость этой девицы, чьи манеры были еще более развязными, нежели манеры слонявшихся по набережной Темзы шлюх, окинул ее холодным взглядом и с привычной иронией в голосе осведомился:
— И как часто вы залегаете в придорожных кустах, подкарауливая ничего не подозревающих путников?
Девица захихикала. Громко, бесстыдно.
— Вы такой забавник, милорд!
— Нет, правда, что вы здесь делаете, мисс? Разве вы не знаете, что таким очаровательным юным леди, как вы, не рекомендуется гулять в одиночестве? — произнес Ричард, сделав вид, что не расслышал предыдущей реплики Антонии.
В ответ он снова услышал дурацкое хихиканье, после чего был ошарашен весьма откровенным, совсем не девичьим взглядом в упор и невольно вздрогнул.
— А если бы со мной что-нибудь случилось, к примеру, на меня бы напали разбойники, вы пришли бы мне на помощь? Говорят, вы великий фехтовальщик…
— Я вынимаю рапиру из ножен только в тех случаях, когда опасность угрожает моей жизни, — сказал Ричард, невольно сбиваясь на легкомысленный тон, принятый в дамских будуарах при дворе. — Я трусишка, дорогая мисс, и боюсь случайно порезаться.
Антония, покачивая бедрами, подошла к нему совсем близко, и Ричард возблагодарил провидение за то, что не стоял на земле, а сидел на лошади.