Элиссе пришло в голову, что Ричард сменил тон, заметив испуг в глазах Уида, и поторопился прийти ему на помощь. Это был благородный жест, и ей оставалось лишь сделать то же самое.
— Хорошо, сынок, оставайся с сэром Ричардом, если хочешь, — согласно кивнула Элисса.
В конце концов, сказала она себе, поднимаясь с мистером Моллипонтом по лестнице, их общение будет продолжаться всего несколько минут, так что бояться разлагающего влияния Ричарда особенно нечего.
— Расскажи мне о битвах, в которых ты участвовал, — попросил мальчик, как только его мать удалилась.
— О битвах? — с удивлением переспросил Ричард, вновь переключая внимание на сына Элиссы.
— Ну да! Разве ты не участвовал в сражениях?
Ричард покачал головой:
— Не участвовал. Когда началась гражданская война, я был еще слишком юн, чтобы сражаться.
— Но ведь ты все время был с королем.
— Я присоединился к королевскому двору, когда его величество жил в Европе, а битвы гражданской войны давно уже закончились.
Были, правда, другие битвы — за место под солнцем и за средства к существованию, но мальчику вряд ли захотелось бы о них слушать. А еще Ричард участвовал в затяжной войне, которая шла у него в семье между самыми близкими ему людьми, но сейчас не хотелось об этом вспоминать.
Но Уил не собирался сдаваться;
— Тогда расскажи о том, как ты дрался на шпагах, — потребовал он.
— Сказать по правде, ничего интересного в дуэлях нет, — сообщил ему свое мнение Ричард.
— Но ведь ты в них участвовал, правда?
— Да, участвовал, — ответил Ричард, который не хотел ставить под сомнение тот непреложный факт, что ему вполне по силам защитить свою честь — пусть даже его расспрашивал об этом ребенок.
Уил, услышав эти слова, снова повеселел.
— Давай же, рассказывай скорей, как это было!
— Ладно, расскажу, — произнес Ричард без большой, впрочем, охоты. — Но не раньше, чем мы сядем в карету.
В дороге у него будет достаточно времени, чтобы внушить мальчику мысль о том, что в дуэлях нет ничего особенно привлекательного или романтического. К чему скрывать, джентльмену приходится время от времени вступаться за свою честь и, как следствие, участвовать в поединках, но подобные подвиги славы приносят мало и оставляют после себя на совести тяжкий груз. «По сути, — думал Ричард, — дуэли — всего лишь печальная необходимость, и не более того».
Потом Блайт подумал, что рассказы о поединках будут весьма кстати, поскольку отвлекут его от мыслей о столь любимой им женщине, которая волей судьбы стала вчера его женой и уже успела продемонстрировать ему коварные свойства своей натуры.