Филипп пытался сосредоточиться на документах, разложенных у него на коленях, на записях, которые тут же делал в блокноте, но каким-то образом его внимание все время переключалось на Мадлен, старающуюся казаться спокойной и бесстрастной во время полета. В том, как она тайком окинула взглядом уютный салон, было что-то определенно обворожительное. Он привык к скучающему виду, который напускали на себя женщины, летавшие с ним на самолете корпорации.
Мадлен наверняка считает, что он мотается по миру ради своей прихоти. Не то чтобы его сильно волновало, о чем она думает, но по каким-то причинам он испытывал сильное желание рассказать ей, что собственный самолет корпорации совсем недавнее «приобретение. А „мотание по миру“ на деловые встречи, в сущности, может сильно наскучить.
Но сейчас ему было совсем не до скуки. Чертовски раздражало, что пульс бился учащенно и резко усиливалось волнение, и все из-за секретарши. Господи, из-за простой секретарши! У него, должно быть, жар, только этим он мог объяснить то, что с ним происходит.
С одной стороны, Филипп ожидал возвращения миссис Монтаг из отпуска, тогда он вернется к нормальной жизни. С другой, ему хотелось как можно дольше оставаться с обворожительной брюнеткой, сидящей в кресле напротив него.
– Итак, что ты думаешь? – вдруг спросил он, обведя ручкой, как указкой, салон самолета.
Филипп испытал чувство вины, когда Мадлен едва не подпрыгнула, словно он нарочно испугал ее.
– О, замечательно!
Мадлен рассмеялась, и сразу исчезла скованность.
– Филипп, я собираюсь сделать заявление, которым едва ли смогу тебя удивить. Я никогда не летала на частных самолетах. Более того, мне довелось пользоваться коммерческими рейсами всего несколько раз в жизни.
Сделав вид, что до глубины души поражен ее признанием, Филипп широко раскрыл глаза и поднял брови.
Она прыснула от смеха, прикрыв рот рукой.
– Мне все кажется, что появится какой-нибудь археолог и прочитает нам лекцию о достоинствах коринфских кожаных изделий.
При виде того, как она погладила узкой рукой блестящее мягкое сиденье рядом с ней, у Филиппа пересохло во рту. Движение было неосознанно чувственным, ее пальцы, скользящие по верхнему шву, привели его в замешательство. Филипп опустил ручку и блокнот на столик у компьютера, чтобы не выронить их из внезапно задрожавших пальцев. То, что Мадлен не понимала, насколько она привлекательна, давало ей огромную власть над ним.