Он, вот кто. С каких это пор он стал падок на красоту и славу? Хотя ладность, надо признать, имеет свои достоинства.
И все же ничего хорошего это не сулит. Он приехал сюда ради матери и сестры, ему надо убедиться, что с мамой все в порядке, и попытаться заставить Холли хоть немного расслабиться.
Он хотел, чтобы его мать была счастлива, — вот что его заботило. Двое из детей Хэла очень тяжело переживают вторую женитьбу отца. Поэтому попытка Джека соблазнить номер третий не поможет мирному слиянию их семей.
Значит, его инстинкты ошибаются.
Но его инстинкты никогда не ошибались.
Одним ловким движением Эми завернулась в одеяло, а затем вытянула снизу влажное полотенце. Наклонилась вперед и обернула его вокруг головы на манер тюрбана. Выпрямилась. Шея у нее была грациозная, лебединая.
Он вроде бы не должен замечать подобные вещи.
Что в ней так притягивало его? Была ли она весела, добросердечна и мудра? Прошедшей ночью он все время слышал приглушенный смех, им с Холли было весело вместе. Во всех статьях об Эми говорилось о ее благотворительной деятельности, о ее способности успокоить, заставить людей почувствовать, что кто-то о них заботится. Должно быть, у нес доброе сердце.
Но была ли она мудрой? Она казалась немного наивной, немного пассивной. Нам надо купить молока? — спросила она. — Интересно, надо ли купить молоко?
Когда это его влекло к женщине, которая не могла решить, купить или нет галлон молока?
— Дать тебе сухое полотенце? — спросил он.
— Нет. — Она покачала увенчанной тюрбаном головой. — Существует правило — одно полотенце на человека. Если ты забыл развесить свое, тебе не повезло. Слишком трудно со стиркой.
Это, наверное, было правилом ее матери, но не Гвен. Когда вчера вечером он внес чемоданы в маленькую спальню, он увидел на комоде внушительную стопку полотенец. Неужели она их не заметила?
Холли ушла в кухню и села в одно из кресел-качалок. Положила на край плиты ноги и отхлебнула кофе.
— Знаешь, не так уж и плохо.
Джек постарался сосредоточить свое внимание на сестре.
— Вы вчера шептались допоздна, — заметил он.
— Ага! — Эми снова засмеялась. — Было так здорово! Как в лагере.
— Нет, не так, — возразила Холли. — Во всяком случае, не как в тех лагерях, где была я. Воспитатели все были тиранами, они никогда не разрешали разговаривать после отбоя.
— Не хочу этого слышать. — Эми снова состроила рожицу. Джек по-прежнему смотрел на нее, не мог удержаться. — Вы что, надо мной смеетесь? Я никогда не была в лагере. Мне всегда казалось, что это замечательно — подружиться там с кем-то, кому можешь излить душу, или закрутить с кем-нибудь безумный летний роман…