Встревоженные его состоянием купцы поторопились свернуть торжище, так и не распродав свои товары. Они почти силком увезли Тихона, безвольного и опустошенного, подальше от Хабей, памятуя наказ Окита: за жизнь приближенного царя Фарнака они отвечали головой.
С той поры прошло чуть больше месяца. Сочувствуя горю Тихона, басилевс Окит не препятствовал его желанию уединиться в Священной Роще. Жрецы Девы, безмолвные и суровые, как сам Ксоан, были вполне подходящей компанией безутешному переводчику-тавру: на глаза ему попадались редко, стараясь не тревожить грустного одиночества гостя, а еда и питье появлялись в его хижине словно по мановению волшебной палочки, невесть откуда и кем принесенные, чему при других обстоятельствах Тихон немало бы подивился.
Но сегодня его затворничеству пришел конец. Два дня назад прибыл гонец басилевса Окита с важным известием: в святилище Девы состоится тайный совет вождей тавров, – к ним пожаловало посольство сатархов во главе с одним из двух басилевсов, правящих племенным союзом. Это говорило о том, что назревают события немаловажные. Похоже, рассудил Тихон, жрец храма Аполлона Дельфиния в Ольвии Герогейтон наконец добился цели, преследуемой в своих замыслах царем Фарнаком I Понтийским. Племена сатархов, малочисленные, но хорошо организованные, были рассыпаны по побережью Таврики, к северу от поселения тавров. В отличие от тавров, занимавшихся добычей соли, земледелием, рыбным промыслом и выпасом домашних животных, в основном коз и овец, сатархи с незапамятных времен промышляли морским разбоем; и не безуспешно – одно упоминание их имени наводило трепет на купцов Понта и Боспора. Но с тех пор, как наварх царя Скилура Посидей основательно потрепал флот сатархов возле острова, где находилось почитаемое ольвиополитами святилище Ахилла Понтарха, владыки Понта Евксинского, дела их пришли в упадок.
С племенами тавров у сатархов отношения были довольно сложны и запутанны. Общность религии и кровное родство, корнями уходившее в глубь веков, когда до прихода скифов в Таврику сатархи и тавры были в едином племенном союзе, в какой-то мере накладывали отпечаток на все их дела и поступки. Правда, сатархи свысока посматривали на своих ближайших соседей, тавров, и даже презирали за их позорящее истинных воинов занятие земледелием. Они нередко нарушали устные договорные обязательства о мирном сосуществовании: совершали набеги на прибрежные поселения тавров (даже пытались однажды взять штурмом Плакию), топили их корабли, грабили и угоняли своих единокровных собратьев на невольничьи рынки.