Успокоенные большими потерями, понесенными противником, военачальники сармат даже не предполагали, что Марсагет отважится вывести своих воинов в открытую степь – для него это было равносильно самоубийству, а вождя сколотов никто глупцом не считал. Поэтому, справив похоронную тризну по погибшим, сарматская знать до поздней ночи предавалась возлияниям, благо Дамас в этот день решил дать войску отдых.
Сарматы еще не успели как следует построить свои боевые порядки, как сколоты врубились в их ряды.
На этот раз Марсагет применил излюбленную тактику Дамаса: лучшие воины образовали ударный кулак, чем-то напоминающий клин сармат. Может, и не от хорошей жизни – для обычного массированного удара с охватом флангов сколотам просто не хватало сил, но план боя на первых порах принес Марсагету успех. Сколоты с ходу прорубили обширную просеку в плотно сбитом сарматском воинстве, где еще не все успели облачиться в доспехи. Многие знатные воины сармат пали под ударами дротиков и акинаков боевой дружины Марсагета. Особенно досталось языгам, стоящим в центре.
Не останавливаясь, Марсагет стремительным маневром развернул отряды в сторону юрты Дамаса, чтобы отсечь вождя сармат от основных сил, лишить его возможности руководить боем.
Дамас этот хитроумный ход понял сразу, но поделать ничего не мог: оставив позади траспиев и легкоконных стрелков, которые должны были сдерживать напор аорсов и роксолан, Марсагет пробивался к дружине Дамаса, окружившей своего вождя. Теперь языгам ничего другого не осталось, как сражаться против превосходящих сил противника.
Марсагет жаждал только одного – покончить с Дамасом. Смерть вождя, да еще в начале боя, считалась у сармат дурным предзнаменованием, и не у одного военачальника сарматского воинства дрогнуло сердце при виде свалки у юрты Дамаса.
Только Карзоазос был на удивление спокоен и рассудителен. Его аланы располагались в дальнем конце лагеря, поэтому успели основательно приготовиться, чтобы отбить удар сколотов. Это им удалось сделать без особых усилий – легкоконные стрелки сколотов даже не пытались сокрушить выросшую перед ними стену копейщиков-аланов; с визгом и воинским кличем они носились на своих мохноногих лошадках вокруг отряда Карзоазоса, осыпая его стрелами и дротиками.
Карзоазос какое-то время колебался, наблюдая за ходом сражения. Замысел Марсагета уничтожить Дамаса ему был понятен, но что за причина побудила всегда осторожного и дальновидного вождя сколотов вывести свои войска в степь? Ведь он наверняка знал, что несмотря на неожиданность нападения, сколоты вряд ли устоят против многочисленных сармат, в подобных случаях чувствовавших себя как рыба в воде: бой в открытой степи – родная стихия сарматского воинства.