История Розы – это всего лишь один страшный крик отчаяния больных аноргазмией женщин, один важный обвинительный акт против литературы, которая сотни лет внушала нам, что любовь не имеет ничего общего с половыми органами. Эта книга должна лежать на письменном столе всех молодых мужчин и женщин, но совсем с другим комментарием, чем раньше.
Мог ли кто-нибудь из критиков убедительно объяснить читателям, почему именно в конце жизни, на шестидесятом году у Розы просыпается понимание собственной болезни и рождается любовь к врачу из Кенигсберга? Можно ли вообще понять эту книгу, если не знаешь, что собой представляют нарушения, связанные с климактерическим периодом женщины, что такое «климактерический психоз» или «психоз инволюционный»? Женщина в известной степени дважды проходит климактерический период. Первый раз, когда она еще относительно молода, и второй раз, когда начинается настоящая инволюция, старение организма. С каждым периодом связаны свои переживания и свои нарушения. Нередко тогда у климактерических женщин заметен бред ревности или бред преследования на эротической почве, начинается парафренический либо параноический синдром или даже паранойя, а также депрессия. С процессами инволюции у женщин иногда сочетается маниакальный синдром, проникнутый эротическим содержанием. То же происходит с Розой, которая сорокалетнего врача из Кенигсберга отождествляет с Михалом – вероятно, уже шестидесятилетним мужчиной, находящимся на другом конце мира. Но Роза говорит: «Михал… дорогой мой… так ты, значит, стал доктором в Кенигсберге?…».
Какую интерпретацию этим словам даст литературный критик, который не признает медицинские знания? Он напишет, что «Розе показалось, будто врач из Кенигсберга и есть Михал, так глубоко она переживает новую любовь». Возможно, он сошлется на психоанализ, на Фрейда – если знает Фрейда, однако критики больше знают философов, чем врачей. Он добавит, что «у страдающей болезнью сердца Розы, в горячке, врач из Кенигсберга отождествлялся с Михалом», а ведь Роза ни секунды не находилась в горячке. И он не сумеет объяснить, почему это все случилось на шестидесятом году жизни Розы, а не тогда, когда ей было тридцать или сорок лет.
Почти с первых страниц книги мысли шестидесятилетней Розы наполнены навязчивыми эротическими ассоциациями, которые появляются от всего – даже от музыкального аккорда. «Вспомнилось что-то стыдное, чего надо было ожидать и после чего плакать… в сердце Розы шевельнулась проклятая молодость. Постоянно живая, постоянно кусающаяся, как злой, неразумный зверек». В контексте знаний о психических нарушениях, связанных с инволюцией и климактерическим периодом, можно понять неожиданное искупление Розы, ее снисходительность, ее примирение с миром, а одновременно огромное желание снова пережить новую, воображаемую любовь. Еще до недавнего времени считалось, что лет шесть после менопаузы половая жизнь женщины постепенно ослабевает и гаснет. Сегодня мы знаем, что пока женщина здорова, активна, ее половая жизнь после менопаузы не должна ничем отличаться от половой жизни молодой женщины. Значит, Роза была способна и к любви, и к сексуальным контактам.