Так говорил родителям Мартин Эвен, и большинство отцов и матерей выслушало его со вниманием, но среди них была одна благочестивая женщина, которая ему не поверила и свою шестилетнюю девочку, занимающуюся «греховными делами», отвела в клинику половых неврозов, где та вызвала большой интерес врачей и пациентов, и до такой степени возгордилась, что своими проделками стала заниматься открыто в присутствии врачей, а также матери, когда она ее навещала. А Мартин Эвен, узнав об этом, погрустнел, потому что знал, чем грозит процесс вторичной невротизации у маленького ребенка.
В один прекрасный день привели двенадцатилетнего мальчика, который убил пятилетнюю девочку, подглядывая, как она мочится. И привели двенадцатилетнюю девочку, которая под угрозой шантажа, обещая, что донесет об украденной с фабрики пряже, заставила совокупляться с собой трех взрослых мужчин. Они получили большие сроки за совершение развратных действий с несовершеннолетней. Излюбленным развлечением этой девочки был оральный акт, который она называла «игрой в индюка» и относилась к нему как к игре в прятки или в «классы».
Родители плакали перед Эвеном и били себя в грудь, крича: «Может быть, мы слишком мало времени им посвящали? Может, мы вели при них слишком взрослые разговоры? Может, у них были плохие друзья? Может, это вина детского сада? Может, это вина политического строя, при котором мы живем?».
А Мартин Эвен написал на бумаге диагноз и послал детей в больницу, а родителям сказал: «Пусть будут прокляты ваша спинномозговая жидкость, ваши чресла и позвоночный столб, ваш дед или ваш отец и минута зачатия вашего ребенка».
Но один полный воодушевления писатель (а также журналист), описал эти события в газете, заявляя, что у нас плохие педагоги, в обществе царит безумие, родители слишком заняты работой и не интересуются детьми. Союз польских харцеров[98] организует слишком мало летних лагерей и недостаточно клубов и дискотек, где дети могли бы в нормальных условиях проводить время, а не убивали бы друг друга и не играли бы в «индюка».
Прочитав эту статью, Мартин Эвен опечалился и сказал своим ученикам: «Трижды повторяю вам, что будет меньше преступлений и зла в мире, если в дворцах бракосочетаний и костелах, вместо написанных золотыми буквами девизов: „Живите в счастье и согласии“ или „Идите и размножайтесь“, появится перечень наследственных болезней».
Вступительная речь доктора Эвена в дискуссии в ботаническом саду
Литературные герои – так же, как многие другие люди на свете – могут жить иллюзиями.
В художественной литературе слово «иллюзия» повторяется часто, словно некоторые творцы забыли, что время идет вперед, инструменты становятся более совершенными, а ведь таким инструментом является и слово. Уже нельзя сегодня под определение «иллюзия» подкладывать такие явления, как призраки, галлюцинации, химеры, поскольку они уже имеют совсем другое значение, чем это было раньше. Одно дело сказать, что кто-то «живет в мире иллюзий», а другое, что кто-то «живет в мире химер». Первый из них является мечтателем, а второй наверняка психически больной. То же самое касается человека, которому являются призраки и миражи. И если литераторы не хотят писать только для самих себя, они должны с большой точностью оперировать инструментом слова.