Джастину показалось, что он ослышался.
– Что вы сказали?
Она посмотрела, на него, как если бы он сбежал из сумасшедшего дома.
– Мое имя, как вам хорошо известно, мисс Пенфорд.
– Господи, но вы же не можете быть этой засушенной стервой, Джорджиной Пенфорд!
– Воспринимать ли мне это как комплимент, милорд? – ледяным тоном спросила она.
На одну секунду Джастин замер, переваривая услышанное. Затем он отпустил ее с поспешностью человека, который вдруг обнаружил, что держит в руках ядовитую змею. Джорджина проворно вскочила на ноги и отошла на безопасное расстояние.
– Проклятье, не могу этому поверить! – Джастин не сводил с нее изумленных глаз. Недоверие и смущение боролись в нем с разочарованием.
Но неожиданное признание не уничтожило его влечения к ней. Наоборот, желание стало еще сильнее, потому что теперь он знал, что никогда не сможет сделать ее своей любовницей. Ну что за дурацкое положение!
Джина смотрела на него и казалась такой же смущенной.
– Но вы же говорили, что Нэнси сказала вам, кто я.
Он встал и сделал шаг к Джин... к мисс Пенфорд. Она отступила.
– Она сказала мне... – Джастин умолк, вспомнив гнев, мелькнувший в глазах Нэнси, когда он предположил, что Джина – одна из дам полусвета. – Ах, черт!
Джастин сам сделал ни на чем не основанный и оскорбительный вывод, а Нэнси просто не стала поправлять его. Он злился на себя за то, что так ошибся, вопреки здравому смыслу.
Да, он выставил себя редким дураком, а для такого гордого человека это было нестерпимо. Джастин так сердился на себя, что невольно излил свой гнев на Джорджину.
– А какого черта вы тогда пошли в дом к Нэнси Уайлд?
– Чтобы подшутить над вами за то, что вы меня преследовали.
– Да, и это вам удалось, – в изнеможении признал Джастин.
Он еще раз взглянул на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие глаза. До чего хорошенькой она выглядела, даже когда сердилась! Он не понимал, как могли Плимптон и Инглэм называть ее уродливой старой девой. Они показали себя не просто дураками, но и людьми с очень плохим зрением.
Наблюдая за ней, Джастин неожиданно поймал себя на крайне странном желании обнять ее и целовать, пока она не успокоится и не улыбнется. Он не был, однако, настолько глуп, чтобы попробовать это на практике. Вместо этого он сказал:
– Я не понимаю, зачем вы пришли ко мне сегодня.
– Как вы можете такое говорить? Вы же сами сказали, что ваше оскорбительное письмо, которое вы передали моему отцу, должно было заставить меня прийти сюда, и что это удалось?
Джастин совершенно забыл о проклятом письме и застонал от досады.