К тому же теперь, чисто выбритый и подстриженный, он и внешне перестал напоминать головореза, отчаянного типа, по выражению Джоша. Мэг бросила украдкой взгляд в сторону кровати, где лежал Стивен. Сердце неожиданно замерло, а затем бешено забилось.
О боже. И зачем только она согласилась его побрить...
Не нужно было этого делать. Но откуда же ей было знать, что под неопрятной бородой скрывается такое красивое, мужественное лицо! Теперь же Мэг оставалось лишь надеяться, что ей достанет силы воли не любоваться слишком уж открыто этими точеными и выразительными чертами. Красоту этого лица не портила даже некоторая излишняя суровость – явный отпечаток страданий, выпавших на долю его обладателя.
Прежде у Мэг были поклонники; несколько довольно интересных мужчин предлагали ей руку и сердце, но никто из них не вызывал в ней восторга и восхищения, какие охватывали ее при одном взгляде на Стивена Уингейта. Восторг и восхищение. Чувства, которых он к ней никогда не будет испытывать. Ничем не примечательным, невзрачным созданиям вроде нее не дано вызывать в мужчинах страсть и вечную любовь. И уж тем более в мужчинах, обладающих столь неотразимой красотой и обаянием, как Стивен Уингейт.
Мэг давным-давно признала в себе все недостатки и смирилась с ними. Она не понимала женщин, убивающих время на стенания по поводу того, что изменить невозможно. Сама она была слишком практична и деятельна для того, чтобы витать в облаках и мучиться несбыточными мечтами. Но та же основательность характера не позволила бы ей согласиться на что-то меньшее, чем глубокая любовь и верность спутника жизни. Потому-то уже много лет назад Мэг решила, что никогда не выйдет замуж.
Она украдкой бросила еще один взгляд на Стивена. Ее глаза снова остановились на загорелой груди с курчавой порослью черных волос. И вновь ничем не объяснимое желание прикоснуться к нему, почувствовать ладонью эти тугие завитки захватило ее врасплох.
Да что же это с ней творится?! Мэг отвела глаза, но обнаженное мужское тело как магнитом притягивало к себе ее восхищенный взгляд. Злясь за слабость на себя, на Стивена, на весь белый свет, Мэг решительно шагнула к стене и сорвала с крючка, оставшуюся от отца длинную ночную сорочку.
– Вот, наденьте, – резко произнесла она и швырнула сорочку гостю.
Изумленный этой неожиданной, необъяснимой вспышкой, тот молча повиновался.
Мэг вспомнилось, как ее странный гость повторял в бреду женское имя. Кто она, эта Рейчел? Не жена ли? Спросить напрямик Мэг постеснялась. Но любопытство все же взяло верх: