Он волновался за друга больше, чем сам Салават за себя.
— Что я, заяц?! — сказал Салават. — Довольно уж бегал.
Он вынул со дна сундука кольчугу и мигом её натянул на себя. Он приготовил сукмар и кинжал, лук, и стрелы, и боевой топор.
Амина, войдя, увидела приготовления к бою.
— Война?! — в страхе вскричала она.
— Садись на коня. Кинзя проводит тебя к матери! — коротко приказал Салават.
— А ты?
— Скорей! — вместо ответа заторопил Салават. — Если солдаты узнают, что ты мне жена, они обидят тебя.
Салават взглянул в сторону кошей. Оттуда вздымалась пыль — мчался всадник.
— Проедете тут, — указал Салават в сторону, противоположную кочевью, — тут лесом никто вас не встретит.
— Я мигом вернусь, Салават, — шепнул, уезжая, Кинзя.
Салават остался в коше один. Он осмотрел ещё раз оружие и взглянул на спешившего к его кошу скакуна, но не мог узнать всадника.
На всякий случай он приготовил стрелу и вдруг разглядел женщину… Ещё миг — он узнал Гульбазир. Она мчалась к нему во всю мочь; конь её не скакал, а словно стлался по воздуху.
Она удержала коня, подскакав вплотную, и Салават подхватил её и спустил с седла.
— Ты ко мне?! — не скрывая радости и восхищения, воскликнул он, держа её за плечи, глядя в её лицо.
— Где твой русский? Солдаты пришли на кочёвку, — торопливо сказала она.
— Я готов их встречать, — ответил Салават.
— Спасайся скорей! — крикнула девушка.
— От тебя? — со смехом спросил Салават. — Я не вижу других врагов.
— Смотри! — указала она.
И Салават увидал десяток всадников, мчавшихся от кочёвки старшины.
— Спасайся туда, — указал Салават девушке ту же тропу, что Амине с Кинзей.
— А ты? — спросила Гульбазир тем же тоном, как Амина, и столько же тревоги было в её голосе.
— Гости ко мне. Надо ждать, — с усмешкой сказал Салават.
Она поняла его.
— Твоя жена ускакала. Я буду прислуживать за столом и подносить угощение, — ответила Гульбазир, складным движением выдернув из его колчана стрелу и подавая ему.
— Рустамбай не простит тебя, девушка, — сказал Салават. — Твой отец тебя проклянёт. Уезжай обратно — никто тебя не увидит.
— Я буду с тобой до смертного часа, — сказала она, глядя восторженно на Салавата. — Когда на Кильмяка-батыра напали киргизы, его сестра всю ночь подавала ему стрелы, пока они оба не пали в бою.
Всадники стремительно приближались к Салаватову кошу. Стрелы уже могли их достичь, но вдруг Салават узнал в них башкир.
— Свои, — прошептал он в испуге. — Спрячься скорее!..
И Гульбазир, не страшившаяся солдат, как испуганная лисица, скользнула за кош, вскочила на своего конька, и Салават услыхал только удаляющийся хруст под конскими копытами…