— Салават-агай, нас двадцать три! — в радостном возбуждении сказал Мурат, подведя Салавату лошадь.
— Спасибо, сотник Мурат, — ответил ему Салават.
Настала минута затишья.
— Эй, вы, собаки, сдавайтесь на милость! — крикнул Салават, подъехав к самому дому.
В ответ ему грянул в упор ружейный выстрел из окна дома. Пуля ударилась в кольчугу на груди, но не пробила её… Рядом заржала раненая лошадь. Мимо головы Салавата просвистела стрела.
— Сдавайтесь, проклятые! — повторил Салават. — В последний раз говорю — сдавайтесь на милость!
Снова ударил выстрел, и рядом с Салаватом застонал раненый воин.
Салават спрыгнул с седла.
— Заваливай двери в дом! — приказал он.
Заговорщики знали, что делали. Они послали гонца на Усть-Катавский завод, где стояла команда солдат. Они считали, что тут, в надёжном укрытии, сумеют протянуть до утра, когда подойдут солдаты. Милости от Салавата они не ждали, но думали, что солдаты их выручат.
По приказу Салавата юноши спрыгнули с сёдел. Они заваливали двери в дом бочками, санями, брёвнами, сломали плетень, сокрушили ворота и все валили к дверям.
Узкие окна старинного дома были годны лишь для того, чтобы стать бойницами. Человеку в них было не влезть и не вылезти. Когда завалили дверь, заговорщики оказались в плену.
— Хворосту! Сена сюда! Огня! — приказал Салават.
Тогда из женской половины дома раздался плач детей и женщин, в страхе слушавших, что происходит.
— Женщин с детьми пустить, — приказал Салават.
Их выпустили. Женщины ведьмами бросились на своих врагов. Слышались истошные вопли, плач, покрывавшие и ругань заваленных в логове злодеев, и крики освирепевших воинов, среди которых были раненые и убитые.
Женщин насильно оттаскивали от дверей Кулуева дома, но они, отбиваясь, рвались развалить завал у дверей, царапались, выли, кусались…
— Огня изменникам! Жечь их! — кричали юные воины.
И пламя опоясало дом…
Улица осветилась. Быстро занялись стены Кулуева дома. Обречённые гибели злодеи завопили в отчаянии, моля о пощаде. Их жены вырвались из толпы и кинулись в пламя. Их схватили и, отбивавшихся, потащили назад. В это время двое людей показались на охваченной пламенем кровле, одежда на них горела. С воплем звериного ужаса бросились они с крыши в сугроб.
Салават наложил стрелу, и один из них упал, поражённый её остриём.
— Я поеду с вами! Я с вами! — крикнул второй, умоляюще простирая руки.
— Так воинов не набирают, — сказал Салават и спустил стрелу во второго…
Ещё двое выскочили в тот же пролом в кровле, ринулись в снег. Один из них побежал… Ещё один выскочил из огня на улицу.