Все, все увидят его победу — отец, братья, гости, приехавшие на праздник, писарь и сам Рысабай…
Пусть посмеётся теперь Сулейман, пусть Рысабай посмеет назвать его сопливым малайкой… А как станут завидовать взрослые парни!.. Самый лучший охотник Мухтар Лукман и тот позавидовать мог такому удару — в самое сердце зверя!..
Но, подъезжая к кошу отца, Салават оробел: а вдруг отец не простит обиды, не впустит в дом и прогонит его с кочёвки?..
— Я не пойду в кош. Вышли сюда отца, — попросил Салават спутника.
Курайче, войдя в кош, отдал салам и сказал:
— Юлай-ага, тебя спрашивает какой-то молодой батыр. Он убил в поединке ножом медведя, а тебе привёз шкуру на праздник…
Юлай вышел из коша и увидал Салавата. Он нахмурился. Но Салават не дал ему сказать слова.
— Атам, я привёз подарок тебе… — Он указал на шкуру. — Я виноват, атам… — глухо сказал Салават, опустив голову.
Юлай сурово глянул на сына.
— Надо бы тебя не пускать в дом отца, — ответил он, — да ладно уж… Праздник сегодня.
Юлай хотел уйти.
— Отец, возьми мой подарок, — повторил Салават, — это тебе.
— Неси в кош, — приказал Юлай и возвратился к гостям.
В душе он был рад. Он был горд сыном. Кто ещё в четырнадцать лет простым казачьим кинжалом убил медведя?! Юлай потому и поторопился уйти, чтобы Салават, увидав радость на его лице, не перестал думать о своей вчерашней провинности.
Салават был любимым из трёх сыновей от первой жены Юлая. Младший из трёх, в раннем детстве он был странным мальчишкой. Он мог часами сидеть, глядя на воробьёв и трясогузок, любуясь полётом ласточек или следя за течением речки. Он был нежен, как девочка.
— Жена, кого ты мне родила — мальчика или девчонку? — спрашивал Юлай.
Салават, бегая по степи, усеянной цветами, вечно что-то сам себе бормотал…
— Девчонка, право, девчонка! — ворчал Юлай, глядя на младшего сына. — Как я тебя посажу на коня?!
Но пришла пора, и отец посадил Салавата в седло. Он велел ему крепче держать повод, а сам понукнул коня. И вдруг трёхлетний наездник весь просиял.
— Н-но! — крикнул он со смешным молодечеством, подсмотренным им у лихих подростков, и изо всех силёнок хлестнул коня свободным концом повода.
Конь вздрогнул.
— Тр-р-р! — остановил его испуганный отец.
— Н-но-o! — звонче и веселее прежнего выкрикнул Салават и снова хлестнул коня.
Юлай протянул было руку, чтобы схватить коня под уздцы, но умное животное, казалось, поняло и своего юного всадника, и тревогу его отца: словно играя с ребёнком, конь пробежал лёгкой рысцой с десяток шагов.
Юлай снял с седла разгорячившегося малыша, внёс в кош и подал жене.