— Э-э, брось ты, Ерёмин Петух! Какой там к чертям государь, прости господи! — оборвал Хлопуша. — Хватит уж! Ждали да ждали… Ведь народ как дитё: чем бы ни тешился… Умыслили цацку себе… государя…
— Ерёмина курица, ты, слышь, потише! — вдруг строго предостерёг хозяин. — Зря плетёшь!
— Не верю я в государя больше, — убеждённо настаивал Хлопуша, — и никогда не поверю, хотя тут вот под образа посади его! Сам верёвку намылил на беглого ябеду…
— И был беглый ябеда! — внезапно раздался звучный голос за спиною Хлопуши. — А то — го-су-да-арь! Иная статья, атаман. Ты не путай!..
Все вздрогнули, оглянулись.
Темнобородый широкоплечий человек стоял на пороге соседней горницы.
Салават и Хлопуша вскочили с мест.
— А ты кто таков? — запальчиво и дерзко спросил Хлопуша. — Шапка твоя за печью, водку твою я выпил. А ты кто таков?
Но Пугачёв словно не слышал его вопроса.
— Государь изволением божьим ушёл от злодеев. Не ты, так другие ему пособили: народ спас… А беглый приказный, вишь, муку принял за государя. Сказать, што ль, — венец терновый!.. Может, ныне приказный тот, — Пугачёв торжественно перекрестился, — может, ныне за муку он в ангельском чине в раю…
Хозяин перекрестился вслед за Емельяном. Хлопуша молча потупился.
— Что?! Вот то-то! Не цацки!.. — внушительно заключил Емельян.
— Стало, жив государь-то, значит?! — с простодушной радостью, по-юношески звонко спросил Салават.
Но не обращая никакого внимания на юнца, умётчик в лад с Емельяном, подступив к Хлопуше, поучающе сообщил:
— Есть люди такие, что сами видали царские ясны очи…
Оттолкнув Ерёмину Курицу, Хлопуша шагнул к Пугачёву.
— А ты кто таков, я спрошаю?! — по-прежнему с дерзким вызовом повторил он. — Кто таков ты? Отколе?
Пугачёв поглядел с насмешкой.
— Я?.. Архирей… заморских земель! Дедушка нихто да бабушка пыхто!.. А вот ты продерзкий языня!.. Я тебя впервой вижу, не знаю, а ты пытаешь — кто да отколь… А сам, говорил, в палачах был… Тебе всё равно, а моё дело тайность… Великое дело!..
— А мне — все равно?! — с горечью переспросил Хлопуша и вдруг злобно вскинулся: — Да и то всё равно! Вот уйду с Салаваткой в Башкирду, приму магометскую веру, да и шабаш! Что мне ваши дела? Я клеймёное рыло, рвана ноздря, беглый каторжник, да ещё ко всему и разбойник, да тьфу ты, палач!..
— Афанасий Иваныч, постой! — кинулся умолять умётчик. — Да ты не бери в обиду… Время сам знаешь какое — у стен и то уши!.. Его милость симбирский купец Иван Емельянов проездом гостит, по купечеству ездил повсюду и ведает много…
— А мне ни к чему! — раздражённо прервал Хлопуша. — У меня ведь купцам, что дворянам, — едина честь: сук да верёвка! Пойдём, Салават! — позвал он и взялся за шапку.