Теперь без всякого бунта несколько крупных башкирских селений, расположенных поблизости от заводов и рудников, были приписаны к заводам.
Шёл слух, что царица готовит новый указ об отдаче всего народа в рабы заводчикам и дворянам.
Всюду кипела молва о том, что яицкие казаки начали восстание, что на заводах русские крепостные убивают приказчиков и командиров…
Сходясь вечерами у камелька, народ говорил обо всех этих слухах, а Салават слагал боевые песни.
Когда он оставался наедине с Аминой, она в тревоге спрашивала его, скоро ли будет война и поведёт ли он всех башкир.
— Гульбазир говорит, что ты натянул лук Ш'гали-Ш'кмана и ты пойдёшь впереди всех против неверных…
— Гульбазир говорит, что ты самый смелый…
— Гульбазир говорит, что если б она была твоею женой…
Амина слишком много и часто говорила о Гульбазир, и Салават стал чаще бродить возле кочевья Рустамбая.
При перемене места кочёвки он поставил свой кош так, чтобы кош Рустамбая был на пути от Юлая к его кошу. Он уходил или уезжал ещё засветло к отцу и просиживал у него до темноты, чтобы, в глубоких сумерках возвращаясь домой, пройти возле коша Рустамбая в надежде встретить Гульбазир. Ему уже стало казаться, что без неё невозможна жизнь, и каждая женская фигура издалека стала ему казаться похожей на Гульбазир. Он спешил, догонял и только вблизи убеждался в обмане воображения.
Но однажды его поразила странная вещь: он услыхал в коше Рустамбая приглушённый голос писаря Бухаира в споре с чужим человеком, говорящим как-то не по-башкирски.
Салават подошёл ко входу и с приветствием тронул полог.
— Алек-салам! Кто там? — как-то испуганно пробормотал Рустамбай, выходя навстречу.
Салавату показалось даже, что старик хочет силой его удержать за порогом, не впуская к себе в кош, но он сделал вид, что не видит испуга старого книжника-грамотея. Однако, войдя в кош Рустама, Салават никого не увидел.
— А где же твои гости? — спросил он.
— Какие гости? Нет никаких гостей! Что ты! Мало ли что наболтает народ — ты не слушай! — залепетал старик и через миг позвал: — Душно тут. Идём посидим возле коша…
Салават удивился, но не высказал никаких подозрений. Он знал, что лучший друг Рустамбая мулла Сакья, и решил дознаться о незнакомце через Кинзю.
— Кинзя, кто живёт у Рустама? — врасплох спросил он толстяка.
Кинзя растерялся.
— Почём я знаю! Я не хожу к Рустамбаю. Откуда мне знать! — сказал он, покраснев и надувшись.
Кинзе было трудно скрывать от друга то, что он знал, но он не смел выдать тайны. Салават это понял и пристыдил толстяка. Тот в ответ простодушно сказал: