О Господи, везде подводные течения, даже в буфете.
— Я для тебя иногда только лимончик и берегу. И для ректора, он тоже любит.
Я чуть не поперхнулся.
— Спасибо, Марья Ивановна.
— Как мама, Саш?
— Хорошо, — говорю я и иду в угол, где сидит в ожидании Ирка.
— Ты чего так долго с ней разговаривал, менять не хотела?
— Нет, о маме.
— Она, кстати, тебя и Сашку Когман страшно любит, от Сашки прямо слюнки в бутерброд пускает.
— Зато, Ирка, она первая, кого я встречаю, кто не любит тебя.
— А я знаю. Это из-за Юстинова. Он ей очень нравился сначала, а теперь она считает, что он несчастный, потому что на мне женился.
Закончив трапезу, мы выходим из буфета и идем через площадь, где стоит памятник Ленину.
— Ира, а что это за гирлянды, украшения? — Они висят вокруг.
— Завтра у пятого курса прощальный звонок, последний день занятий в институте.
Я вздрагиваю.
— Господи, вот счастливые, как бы я хотела быть пятикурсником и закончить всю эту блевотину обучения. — (Где мой папа только!) — Ненавижу больше, чем аборты, а тошнит от всего этого, как будто беременная. Перед каждым изворачивайся, играй, выкручивайся, придуривайся — и все из-за какого-то зачета или экзамена. А кому потом наши знания нужны будут? Да никому: в школе своя программа, и как директор или завуч, а то еще лучше — в гороно скажут, так и делай, особенно когда «молодой специалист»: выполняй все приказания. А пока «старым» станешь, чтоб разрешили хоть чуть-чуть, но свое сделать, за-штампуешься так, что от себя самому тошно станет, вот и вся жизнь. Прошла она.
— Ир, а чего ты в этот институт пошла?
— Рядом с домом было, чтобы далеко не ездить. Да и какая разница, какой институт и куда. Важно, где работать будем, в каком месте. А после института при распределении все равно блаты заработают, какой институт не кончи. Но ты представляешь, Саш, как я его люблю, если он мне хуже аборта кажется?! Она улыбается.
— Зато Юстинова встретила, — шучу я.
— О, вот это точно большое счастье, ради этого непременно стоило идти сюда. Не встретила б его, так и абортов не знала.
— Ты что, Ир, опять попала, слово с языка не сходит?
— Нет, что ты, Санечка, таблетки твои работают безотказно. Как и я. Просто в воспоминаниях разгорячилась.
На английский язык мы опаздываем примерно на полчаса.
— Вот милая пара, — говорит Магдалина, когда мы появляемся, — как обычно, вас что, звонок не касается, двадцать пять минут занятия прошло.
Все смотрят на нас и улыбаются: получили разрядку, да еще я сейчас что-то скажу.
— Магдалина Андреевна, у меня живот болел, страшное дело, что-то не то, наверно, съел.