— Не знаю, — ответил я.
— Ну подожди, она у меня выйдет!
Так, думаю, впереди у меня еще беседа с этим рыцарем тевтонско-пролетарского ордена.
Он неспокойно сжимал кулаки. Я поднял голову вверх. Юстинов стоял на балконе и наблюдал всю сцену с восьмого этажа.
Наконец Ирка кончила и вышла.
— Ты это чё сказала, подруга? — Он загородил ей дорогу.
— Чтобы не лез и не мешался в следующий раз, — ответила Ирка и двинулась. Детина перезагородил ей дорогу снова.
— Ты чё, не в своем уме или не соображаешь, что говоришь? Да ты знаешь, кто я?!
— Да, положила я на тебя.
Я быстро к нему придвинулся, так как уже назревало.
— Ир, успокойся, — сказал я.
— А чего он приебывается! Что вам всем от меня надо? — Она рванулась, отпихнув его, и побежала.
Он остался стоять прямо-ровно-напротив-точно-как-раз меня.
Оценил с ног до головы и сказал:
— Ты чё, парень, девку свою сдержать не можешь?
— Да, понимаете, так случилось… — мне еще только с ним не хватало сейчас драться. Для полного веселья!
— Как случилось? Что она кроет меня матом, я еще не успел раскрыть рта.
— Ну, перепила немножко, разнервничалась.
— Ты чё это, парень, лапшу мне на ухи вешаешь или давно не получал. Она абсолютно трезвая. Ты кому мозги полощешь? — Голос его вскрепчал, и он придвинулся на один шаг.
— Я серьезно говорю, у нее от этого и истерика была.
Я уже сжал в кармане газовый пистолет и подумал: а хрен с твоими глазами, мне вывеска моего лица дороже. По-иному я бы с ним точно не справился. Он шел на «гибель» своих глаз, пятиминутную. Так как от этого газа пять минут ничего нельзя видеть. А потом можно.
— Ладно, парень, на первый раз я тебя прощаю, ты вроде неплохой и не нахальный, как она.
Я был рад, что он меня простил… Комедия, первый раз в жизни я уворачивался от драки. Не до того было. Ирку я догнал уже на стоянке такси, она ждала таксомотора. Как ни в чем не бывало.
За одну ночь и два дня от свадьбы Ирка ехала отдаваться какому-то Игорю в Бирюлево. Это было, конечно, очень ново и оригинально — дух нового времени, я бы сказал, его примета.
— Ир, перестань, пойдем отсюда, — просил я.
— Я не хочу его видеть, — заорала она, — и не хочу туда возвращаться, он мне молодость испортил.
Я чуть не захохотал.
— Успокойся. Меня не волнует твой Юстинов, но я не хочу, чтобы в двенадцать ночи ты ехала черт-те куда кому-то отдаваться, одна. — (Как будто можно было это делать вдвоем. Я совсем с ней одурел.)
— Я не хочу с ним спать!
— Хорошо, будешь спать со мной.
— Тогда согласна, — неожиданно согласилась она.
Я взял ее за худую руку и повел домой.
— Он тебе вроде добра желает, хочет, чтобы ты не курила, посмотри на свою грудь, у тебя же после каждой сигареты кашель из нее рвется, бухания.