— Выслушайте меня. Это был несчастный случай! Это признал даже суд1 — У нас разные законы, Тони Мужайся, пошли.
Тони инстинктивно пятится, но его придерживает другой цыган. Те трое, что были с другой стороны, стоят теперь здесь, у головы поезда. За ними, на насыпи, огромный лимузин. На дверце у него нарисована стилизованная желто-розовая маргаритка.
— Пошли. Не вынуждай меня делать это здесь, — повторяет цыган с ножом.
Тони порывается подобрать с земли чемодан и пиджак, но цыган останавливает его.
— Вещи тебе больше не понадобятся.
Стиснутый с боков стражами, Тони шагает к голове поезда.
В эту минуту состав трогается. В окнах проплывают лица ни о чем не подозревающих пассажиров.
Дверь, из которой спускался Тони, по-прежнему открытая, поравнялась с ним. Неожиданно для цыган он вырывается и запрыгивает в вагон.
Пересечь тамбур, рвануть на себя противоположную дверь и выскочить из нее — все это заняло считанные секунды Тони кубарем скатывается по насыпи и в траве вскакивает на ноги.
Вокруг, насколько хватает глаз, простираются поля и леса.
Поставив все на карту, он не оглядывается, а опрометью бежит по прерии. Мчится во весь дух, перемахивает через изгородь, за которой луг идет под уклон.
Наконец, едва не падая с ног, входит под багряную листву леса.
Спустя какое-то время он уже шагает по обочине автострады в сорока милях от Монреаля, отчаянно жестикулируя, безуспешно пытается остановить какую-нибудь из проносящихся мимо автомашин. В конце концов притормаживает тяжелый грузовик — ровно настолько, чтобы Тони успел открыть дверцу и заскочить в кабину.
Чемодан и пиджак Тони с размаху брошены на землю у ног мужчины с ножом. Цыган, усыпанный драгоценностями, гневно восклицает на родном языке:
— Нас пятеро! Пятеро! И он от нас удрал!
— Нас не пятеро. Нас десятки, нас сотни, нас тысячи!
Подхватив чемодан Тони, цыган распахивает его и вываливает содержимое на землю.
Ну, чего ждете?
Остальные принимаются методично уничтожать пожитки беглеца.
— Куда бы он ни подался, мы там будем! Его песенка спета. И, чтобы придать своим словам больший вес, он раздирает надвое пиджак Тони.
Барабаны и трубы.
На обширной лужайке, окруженной красными строениями викторианской эпохи, посреди разноцветных знамен проходит парад майореток.
У той, что их ведет, в правой руке шпага. Это яркая блондинка, исполненная сознания собственной значимости, в белых сапожках, белой мини-юбке и кивере с золотыми галунами.
Она по-военному чеканит шаг, делает резкий поворот — так, что в воздух взметается ее роскошная грива, но лицо хранит каменную неподвижность. Она не смотрит ни на свой отряд, ни на собравшихся по краям лужайки зевак.