— Скажи всем, чтоб оставались на местах, — сказал Доннелли.
Толпа взревела, когда бьющий промазал мимо мяча.
— Почему никто в этом городе не умеет играть в бейсбол? — задал Доннелли риторический вопрос.
Ничто не изменилось на поле ни в шестом, ни в седьмом, ни в восьмом иннинге. Ничего не изменилось и для полиции. «Сокс» заработали два очка; Доннелли уже представлял, как спортивные репортёры сообщат, что они «ушли от сухого счета после долгого превосходства Оклэнда». Но два очка — это все, что они заработали. Игра закончилась со счётом 8:2. Табло призвало болельщиков соблюдать осторожность при выходе, и все отправились домой — за исключением полиции.
Стадион был почти пуст и настоящие рабочие из обслуги неторопливо выкатывали на поле брезент.
— Ненавижу оказываться в дураках, — флегматично произнёс Доннелли.
— Я тоже.
— Думаю, что нас нае..ли, — Доннелли кивнул своему подчинённому. — Ладно, зови всех. Стоббз поднёс микрофон ко рту:
— Едем домой, нас нае…ли.
Доннелли тяжело поднялся со скамейки:
— Пустая трата времени и денег налогоплательщиков.
— Не волнуйтесь. Налогоплательщики не узнают.
— Тоже охренительно здорово.
— Так, что теперь? Доннелли пожал плечами:
— Есть одна штука, о которой даже думать не хочется. Но я командир, поэтому приходится о ней думать.
— Вы думаете о том же, о чем и я? — спросил Стоббз.
— Вероятно.
— Паршиво, правда?
— Да уж.
И оба они размышляли о том, где же могла этим вечером совершиться сделка. И не смотался ли уже Виктор, посмеиваясь над ними.
Виктор появился на автовокзале около девяти. Сперва он прогулялся по стоянке, куда прибывали автобусы, чтобы удостовериться, что его связной не пришёл раньше. Нет. Он оглядел местность, довольный, что нынешним вечером пассажиров было немного и что пара полицейских, которых он заметил, выглядели усталыми, измученными жарой и скучающими. Если Данко либо чикагская полиция сумели вдруг каким-то образом раскрыть его планы, то им пришлось проделать огромную работу, чтоб оставаться незамеченными, а если те двое в форме, которых он смог обнаружить, лишь притворялись тоскующими и безразличными, то зря они тратили силы в полиции — им следовало бы выступать на сцене. Виктор позволил себе расслабиться.
Он подошёл к прилавку закусочной, расположенной напротив рядов камеры хранения и входов для приезжающих. Заказал кофе и повернулся на стуле, чтобы оглядеть помещение. Когда часы над входом перешагнули за девять, он увидал входящего Салима: посланец Абдула Элиджи прибыл вовремя. Салим сел у стойки рядом с Виктором, делая вид, словно он никогда прежде в жизни не встречал этого русского.