Данко выругался по-русски и бросился к автобусу. Теперь уже Ридзик не мог остановить его; да никто не станет с ним и спорить, если он пристрелит арестованного при попытке к бегству. Виктор прыгнул на сиденье водителя, подёргал ручки и сумел пробудить к жизни большой и мощный двигатель. Раздался скрежет переключаемых скоростей — и гигантская туша автобуса рванулась вперёд. Единственное, что оставалось Данко — отскочить с пути надвигающейся машины.
Виктор крутанул руль и нажал педаль газа, разворачивая автобус на площадке носом к выезду. Он боролся с управлением — и автобус, шатаясь из стороны в сторону, налетел на автомобиль, припаркованный неподалёку от входа на вокзал. Автобус отбросил его в сторону, сминая металл, словно простой картонный ящик. Ветровое стекло лопнуло, осколки полетели на мостовую.
На вокзале царил хаос. Полицейские выскочили, размахивая оружием и отдавая приказы, но никто их не слушал. Пассажиры кричали или просто, скорчившись, прижимались к стенам. Ридзик пребывал в состоянии бешенства. Ведь это его машину угробил Виктор.
И тут ожил другой автобус, он пронёсся вдоль стоянки и, взвизгнув, затормозил возле Ридзика. Дверь распахнулась. За рулём сидел Данко.
— Залезайте, — приказал он.
Ридзик нырнул в автобус и дверь за ним захлопнулась. Данко пустил машину вперёд и помчался в погоню. Качнувшись, автобус развернулся и выскочил на улицу.
— У него и кокаин, и деньги, — сказал Данко. Ридзик бросил последний взгляд на свой изуродованный автомобиль:
— Мать его! Он мне машину угробил. Этот парень меня уже довёл!
Данко полностью сосредоточился на управлении, но справиться с тяжёлым автобусом оказалось нелегко. Когда они сворачивали за угол, резко крутанувшись влево, колёса, выскочив на тротуар и зацепив газетный автомат, послали тяжёлый металлический ящик в воздух, будто тот был сделан из фанеры.
— Господи, Данко! Бога ради!
Автобусы выехали на запруженную Мичиган-авеню и понеслись по улице, словно спортивные феррари, а не четырехтонные монстры. Улица заполнилась нестройным гулом гневных сигналов, когда автобусы стали продираться сквозь их ряды. Увидев их, пешеходы прятались за угол. К счастью, Данко удалось пробиться, не причинив ни малейшего ущерба. Виктору повезло меньше: его автобус оторвал открытую дверь семейного фургона, словно мушиное крылышко.
Виктор посмотрел в зеркало над головой. Автобус Данко становился все больше и больше — он нагонял. Вести машину и стрелять одновременно — бессмысленное дело; надо оторваться. Без колебаний он резко крутанул руль налево — и автобус со скрежетом свернул на Ист-Уэккер-драйв. Данко среагировал так быстро, что Ридзик понял — сам он так никогда бы не смог. Как видно, столь агрессивному вождению тоже учили в Киеве, потому что Данко резко дёрнул ручной тормоз и бросил автобус влево сразу на девяносто градусов — и когда Ридзик поднялся с пола, то с изумлением обнаружил, что они уже катят по Уэккер-драйв, словно приклеенные к хвосту первого автобуса.