– Привет, поднимайся на четвертый этаж, – обрадовано произнес Смолл по домофону, который, как ни странно, работал. Перешагивая через кучи человеческих экскрементов, я поднялся по лестнице.
– Добро пожаловать в солнечный Скопье! – Смолл приветствовал меня, как друга, с которым сто лет не виделся. На то, чтобы показать мне маленькую и почти не обставленную квартирку, много времени не потребовалось, уже скоро он хрустнул пробкой на бутылке виски, и мы принялись за дело. Смолл обладал острым умом и был отличным оперативником. В подразделении вспомогательного персонала (GS) его способностям не находилось достойного применения, однако отдел кадров не разрешал ему переход в разведывательное подразделение. Им это было ни к чему. Продолжая держать в GS, его можно было в любой момент отправить в дыру вроде Скопье, куда не рвались сотрудники IВ, и при этом продолжать платить ему по ставкам GS. Смолл с большим знанием дела рассказал мне о различных албанских группировках и их лидерах. Временами, когда наш разговор переходил на более щекотливые темы, Смолл делал жест, напоминая мне, что любезные хозяева вполне могли поставить его квартиру на прослушку. Когда прекрасно проведенный вечер подходил к концу, Смолл написал на клочке бумаги записку и подал мне. Это было приглашение отправиться с ним назавтра за город, чтобы проверить разработанный для его резидентуры план бегства при чрезвычайных ситуациях. "Конечно, поеду с удовольствием", – ответил я, благоразумно не сообщая деталей тем, кто мог меня подслушивать.
Схема ухода из Скопье отличалась от обычных тем, что в нормальной резидентуре ее разрабатывали, чтобы вывозить из страны разоблаченных агентов, а здесь спасаться должен был бы сам Смолл, если бы македонские коллеги вдруг обернулись его врагами. Это была достаточно злобная публика, а политическая ситуация в стране не отличалась стабильностью, чтобы полностью им доверять. Если бы им понадобилось взять Смолла в заложники или посадить его в тюрьму, дипломатический иммунитет не смог бы послужить ему защитой. Оставалось надеяться, что он сумеет своевременно уловить первые признаки ухудшения отношений и выберется из страны легальным путем. А на самый крайний случай имелся план нелегального ухода. Чтобы разработать и отрепетировать этот план, к нему специально приезжали двое спецназовцев, но было это зимой, когда лежал снег, и теперь Смолл хотел проверить, сможет ли он снова сориентироваться на маршруте, когда наступила весна и вид местности изменился.
Ранним утром следующего дня мы выехали из города. Дело было в начале мая, и посадки кустов вдоль дороги слепили глаза ярко-желтыми всполохами цветов. Суть плана для спасения Смолла заключалась в том, чтобы затаиться в сельской местности до прибытия помощи. В небольшой рощице, на склоне холма в нескольких километрах к югу от Скопье, в месте, которое Смолл постарался тщательно запомнить, спецназовцы устроили для него тайник с запасами воды и продуктов на несколько дней, сменной одеждой, парой фонарей с инфракрасными фильтрами, палаткой и спальным мешком, набором подложных документов и паспортом, небольшой суммой в дойчмарках, несколькими золотыми соверенами и EPIRB – военным радиомаяком для подачи сигналов о своем местонахождении. Мы на несколько сот метров углубились в лесок, с помощью компаса определили направление дальнейшего движения от одиноко стоящего большого пня и, пройдя еще десяток шагов, без труда нашли место закладки тайника. Аккуратно достав контейнер и проверив, все ли на месте, мы затем снова закопали его и замаскировали тайник.