– Могу ли я получить заверения в том, что вы будете принимать решение лишь на основе документов, с которыми я лично ознакомился? – спросил я, помня наставления Уэдхэма. Лорд-судья Симон Браун немного поразмышлял, прежде чем ответить.
– Вообще-то здесь лежат бумаги, которых вы не видели и не увидите, – с важным видом признался он, указав на толстую стопку бумаг, на основе которых они будут принимать решение. Он находился в явном замешательстве, нарушив основополагающий юридический принцип.
– Я должен извиниться, но мы не можем говорить больше, чем положено. Мы должны работать только в установленных законом рамках.
Рассматриваемая ими толстая кипа бумаг, с которыми меня департамент кадров никогда не знакомил, не вселяла никаких надежд. Вероятно, в кадрах большинство этих бумаг переписали, зная, что я не могу оспорить их достоверность.
В ноябре я отправился ненадолго в Южную Африку навестить дядю и тетю и сопроводить в поездке по стране английскую крикетную команду. Мне нелегко было совершить эту поездку, но перед увольнением я принял на себя такое обязательство. Позже я узнал, что моя поездка обошлась МИ-6 дорого. Опасаясь, что меня, недовольного и озлобленного, может завербовать южноафриканская контрразведка, МИ-6 отозвала из страны моего приятеля Милтона и прекратила все тайные прикрытые операции. На деле же в Южной Африке не меня никто не выходил, но в любом случае я не стал бы сотрудничать с их контрразведкой. После моего возвращения в Англию, МИ-6, даже не связавшись со мной, просто списала на мои расходы несколько тысяч фунтов стерлингов из кармана налогоплательщиков.
Судебная коллегия не смогла определиться хотя бы с примерной датой принятия решения по моему делу. В течение последующих месяцев Диммок прислал мне несколько писем, настаивая, чтобы я принял помощь от PD/PROSPECT. Но, согласись я на их помощь, это походило бы на то, как если бы я принял вставную челюсть из рук человека, который выбил мне зубы. Кроме того, если бы я очутился в моем теперешнем плачевном состоянии в одной из их подопечных компаний в Сити, мой прежний опыт управления или консультирования оказался бы столь пагубным, что я не продержался бы там и недели.
У меня оказалось много свободного времени и совсем мало денег на руках. Вскоре все работы по дому и саду были переделаны. Из-за отсутствия денег пришлось сократить прогулки по ночному Лондону, увольнение лишило меня возможности общаться с коллегами в офисе и отшатнуло от меня друзей из других учреждений. Мне нужно было подыскать себе новую работу, чтобы чувствовать себя занятым. Прогуливаясь как-то днем по Кингз-роуд, я случайно встретил свою прежнюю девушку. Мы взяли напрокат роликовые коньки и пошли в Гайд-парк. Покатавшись с час и набив себе синяков и шишек, она сняла коньки с тем, чтобы больше никогда на них не ездить. Но меня спорт захватил, и впоследствии каждый бессонный час я проводил, катаясь на роликах по многочисленным дорожкам в Гайд-парке, Кенсингтон-гарденс и Риджент-парке. Вскоре я познакомился с компанией заядлых бегунов на роликах, у которых не было постоянной работы. В том числе с Шегги и Уинстоном, чернокожими париями, которые вместе катались на роликовых коньках с самого детства. Веселые и смешливые парни с абсолютно разными характерами, они напомнили мне кое-кого из моих бывших коллег в МИ-6.