Он отпустил ее. Что еще оставалось делать? Он не хотел брать ее силой.
Авриль вскочила на ноги и попятилась, кутаясь в плащ. Было видно, как ее бьет дрожь.
— Я не могу… — Она тяжело, прерывисто дышала и отчаянно трясла головой. — Я не могу остаться здесь! — Слова звучали, как сдавленные рыдания. Потом она повернулась и побежала.
Хок тоже проворно вскочил и чуть было не бросился за ней, но одернул себя. Морской бриз быстро высушил испарину, покрывшую его тело, и рассеял туман, заволакивавший мозги. О темная дочь Локи, что я делаю!
Как это получилось, что одного поцелуя ему оказалось достаточно, чтобы потерять голову?
Нет, он не желает знать ответ на этот вопрос. Он лишь удовлетворял физическое влечение, ставшее болезненно острым. И старался показать Авриль некоторые удовольствия, которые предлагает Асгард. Он должен был уговорить ее предаться этим удовольствиям добровольно, доставить ей наслаждение и сделать счастливой.
Вместо этого он напугал ее, зашел слишком далеко и сделал это слишком быстро. Он совершил ошибку и больше ее не повторит.
Хок забросал тлеющие угли песком, поддевая его пальцами ноги, подхватил меч, мешок и последовал за Авриль, отнюдь не предвкушая удовольствия от обязанностей, которыми был обременен. Поскольку Торолф исчез, придется не спускать глаз с непоседливой женушки, не отпускать ее от себя ни на шаг.
Придется также бороться с искушением, предоставив ей возможность постепенно привыкнуть к новой жизни, новому дому, к нему самому.
Ему остается лишь сохранять твердость духа. Йа, подумал он, быстро шагая вдоль берега, твердость, необходимую умирающему от голода, чтобы отказаться от пищи. Или страдающему от жажды, чтобы удержаться и не отпить из наполненной до краев, манящей, восхитительной чаши, до которой так легко дотянуться.
Торолф прятался в тени на безопасном расстоянии от ванингсхуса Вэлбренда. Он ждал. Терпеливо. Поглаживая большим пальцем поверхность изящного флакона, который держал в руке, он повторял про себя то, что задумал много лет назад и с тех пор лелеял как самое заветное желание. Какое значение в сравнении со столькими годами имел еще час-другой!
Особенно если по прошествии их сладость мщения сольется, со сладостью свободы.
После унижения, пережитого в альтинге, он мечтал о мести едва ли не больше, чем о свободе. Это было в последний раз, когда воктеру удалось его обыграть.
На сей раз партия останется за ним.
Наконец появилась женщина, закутанная в плащ с капюшоном, но Вэлбренд следовал за ней всего в нескольких шагах.
Торолф оскалился и застонал от досады. Как этот Вэлбренд любит разрушать его планы! Вот опять! Стоило Торолфу узнать, что воктер неожиданно оставил свою молодую жену в одиночестве, как тот так же неожиданно вернулся к ней.