Вальтьоф и Лейф не услышали, как в горницу вошел Бьорн Кальфсон.
— А Йорма ты не узнал среди этих людей, Тюркер? — спросил тот.
Лейф вздрогнул. Минувшие месяцы стерли в его памяти воспоминания об Эгиле, Йорме и прочих изгнанных. Юноша почувствовал смутную тревогу. Может быть, кузнец, более дальновидный, чем кто-либо другой, и способный угадывать будущее, что-либо знает? Вот почему Лейф облегченно вздохнул, когда Тюркер отрицательно замотал головой.
— Я узнал бы Йорма среди тысяч других людей, кузнец. Но Йорма там не было. Я даже не уверен, что это были викинги. Наконечники их стрел сделаны из рыбьих и моржовых костей.
Бьорна Кальфсона это нисколько не убедило.
— Йорм, Эгиль и другие пережили тяжелую зиму. Им не хватало теплой одежды, и они должны были охотиться за тюленями и моржами, чтобы из их шкур выкроить себе куртки и штаны.
— Но костяные наконечники… — перебил его Лейф. — Наши никогда их не употребляют.
— Я знаю тех, кто последовал за Йормом. Стрелы с железными наконечниками они истратили без толку, а когда оказались с пустыми руками, им волей-неволей» пришлось что-то придумывать.
Беспокойство Бьорна передалось его друзьям.
Вальтьоф почесал щеку.
— А ты не подобрался к ним ближе, Тюркер?
— Я обогнул скалистую гряду, чтобы зайти к ним в тыл, но это отняло у меня много времени. Я сбился с дороги, а разъяренная медведица заставила меня поворачивать то туда, то сюда. Когда я вышел с другой стороны горы, люди исчезли.
— А в какую сторону они шли?
— Было еще рано, и они двигались навстречу солнцу.
— Они пробирались на восток — в глубь острова или к другому берегу. Следует предупредить Эйрика Рыжего.
Тюркер беспомощно развел руками:
— Я бежал оттуда не останавливаясь, но Эйрик мне не поверит. Он посмеется и скажет, что я хлебнул лишнего. А может, это духи сыграли со мной злую шутку, кузнец? Не думаю, чтобы кто-нибудь из наших забрался так далеко от Восточного поселка.
— Духи тут ни при чем. Эйрик был слишком добр к этим людям, — проворчал Бьорн. — Если собака кусается, ей вышибают зубы. Я вижу пламя и кровь. Сейчас я еще не могу назвать по именам тени, которые копошатся во мраке. Огонь как зловещее солнце озарит небо, и прольется кровь, кровь невинного. Я вижу… да, да, я вижу Йорма и Эгиля по-прежнему во власти старой вражды.
Несмотря на вечернюю прохладу, Бьорн Кальфсон был весь в поту. Он говорил с трудом. Можно было подумать, что каждое слово причиняет ему страдание.
— О, ночь будет багрова!
Вальтьоф, Тюркер и Лейф никогда не видели кузнеца в таком возбуждении. Они испуганно поглядывали на дверь. Какое неизвестное божество овладело душой Бьорна Кальфсона, самого разумного из людей?