Тюркер выбросил на двух кубиках по четыре очка, на одном два очка.
— Тролли лишили меня своего покровительства! Что же ты мне дашь, Лейф? Ты раздаешь богатства; будь щедр со своим слугой.
— Что ж, я могу отдать тебе половину моей долины, ведь она мне ничего не стоила.
— Ты великодушен, Лейф. А знаешь, что я посажу на той половине долины, которую ты мне даришь?
— Наверное, ячмень?
— И не подумаю! Ячмень хорош для бедных крестьян севера. Ячмень — грубый детина, заросший бородой, которая защищает его от мороза. А я мечтаю о счастливой долине, где допоздна не заходит солнце.
Тюркер отодвинул кости и задумчиво глядел вдаль. Быть может, в его памяти вдруг ожили забытые с детства картины природы его родины — страны франков. Разве не приходилось ему слышать, что там, на плодородной земле, все произрастало в изобилии?
— А ты мне так и не ответил, Тюркер, что ты посеешь или посадишь на своем косогоре.
— Я посажу виноград, Лейф Турлусон. Виноград, из которого делают вино. Ах, да ты ведь ни разу в жизни не пил вина, которое равняет людей с богами, вина, Лейф, перед которым любой напиток просто бурда! — Предвкушение блаженства преобразило лицо Тюркера. Глаза у него заблестели, и он причмокивал, словно уже прикладывался к краю незримой чаши. — Да будет благословенна земля, на которой мы высадимся, если на ней созревает виноград.
Все мужчины, оставив игры, подошли к ним.
Сигвал, жонглер, был недоволен тем, что Тюркер завладел вниманием моряков, и злобно возразил франку:
— Чтобы найти край виноградников, нужно плыть много дней на юг, в страну франков или иберов. А теперь у нас впереди только море да враждебные земли, населенные духами. Гренландия — последняя суша на западном пути.
Трое или четверо мужчин одобрительно заворчали, но Тюркер не обратил на них внимания.
— Не так давно мы думали, что Исландия — край земли, и любопытство не влекло нас дальше шхер Гунбьерна. Как знать, плывя на запад, не увидим ли мы вдруг берега Норвегии?
— Но ведь Норвегия на востоке, позади тебя, Тюркер!
Лукавые глаза франка так сощурились, что остались лишь две смеющиеся щелки.
— А если земля круглая и мы обогнем ее, разве мои слова окажутся глупыми?
Оглушительный взрыв смеха приветствовал эту шутку.
— Земля, по-твоему, круглая, как шлем? Да наш Тюркер самый удивительный врун, какого я когда-либо знал! — воскликнул Сигвал.
Лейф смеялся вместе со всеми:
— Если земля круглая, мы в один прекрасный день окажемся вниз головой.
— А из моря хлынет дождь, как с неба! — давился от хохота Гаральд Толстяк.
Тюркер потряхивал зажатыми в руке костями.