— Ноги промокли. Я прямо чувствую, как мои пальцы слипаются в туфлях!
— Выньте их.
— Свои пальцы? — И оба захихикали, и это было очень естественно.
— Дайте мне ваши туфли. — Лоренс нагнулся под стол и достал оттуда ее мокрые туфли:
— Я позволил себе вольность пораспоряжаться, решив, что вы можете простудиться.
Бретт сделала глоток жидкости цвета топаза и поприветствовала букет крепкого коктейля из коньяка с вином. Она предполагала провести жуткий вечер, но сейчас это уже было неважно.
— Прекрасный выбор. — Она на момент задумалась. — Итак, почему же все-таки вы мне дали шанс тогда, в сентябре?
Это был действительно тот вопрос, ответ на который ей был необходим. Если уж так случилось, что она поймала его «без охраны» — тем лучше.
— Твои снимки были целевыми и неотразимыми, и ты рисковала, а я таких люблю.
— А если бы я оставила свой альбом в кипе с другими, вас бы они привлекли?
— Я не могу ничего сказать, потому что ты не сделала этого. Бретт, твои работы исключительные, и когда я дал тебе тот ангажемент, то сначала удивился, что потерял способность принимать рациональное решение, но жизнь учит, что иногда иррациональные решения бывают единственно верными. И я очень доволен своим выбором.
Его ответ все прояснил.
Они заказали «рагу по-тулузски», блюдо из тушеных бобов, сосисок, баранины и утки, и, захваченные разговором, ели с большим аппетитом.
— Теперь моя очередь спрашивать тебя, — объявил Лоренс. — Что делает тебя такой самоуверенной?
Бретт взглянула на свое отражение в зеркале за его спиной.
— Когда-то кое-кто старался убедить меня, что все, что я делаю, плохо. Когда я поняла, что тот человек не прав, я решила, что бы я ни делала, будет лучше, чем если бы я бездействовала вообще.
Когда они вышли из ресторана, был густой туман.
— Если можно, я провожу тебя, — предложил Лоренс, и они пошли по пустынным улицам.
Бретт была в восторге от старинных кукол в витрине магазина, и ее нос почти сплющился о стекло. Лоренс стоял рядом с ней; его разум снова боролся с его чувствами. Он положил ладони на стекло.
— Тебе не будет противно, если я тебя еще раз поцелую? — прошептал он. Бретт обернулась к нему.
— Нет, — тихо сказала она, — мне не было противно и в первый раз.
Он запрокинул ее голову так, что глаза их встретились. В тот момент все, что было месяцами непонятно, создавало преграды между ними, решилось, и их глаза это выразили, а губы подтвердили — медленно, ласково, нежно. Молча, рука в руке, они подошли к дому Бретт.
— Не хочешь подняться на чашечку кофе? — спросила Бретт.
Лоренс был потрясен уютом ее квартиры.