По возвращении в США семья Джеймсов обосновывается в Бостоне, потом в Кембридже - в самом сердце Новой Англии, где старые консервативные пуританские традиции сочетались с новыми веяниями. Здесь издавался журнал "Дайел" ("Циферблат"), в котором сотрудничали Эмерсон, Торо и другие "трансценденталисты", мечтавшие обновить и оздоровить американское искусство, культуру и общественные нравы. Здесь на протяжении последних десятилетий перед Гражданской войной вели свою агитацию аболиционисты, сторонники отмены рабства. Здесь сформировался своеобразный талант Натаниэля Готорна, который более, чем кто-либо из американских писателей XIX века, может считаться предшественником Джеймса. Романы и рассказы Готорна с их романтическим восприятием мира, полного еще не познанных психологических загадок и трагических, иногда неразрешимых нравственных конфликтов, предвосхищали характерные тенденции многих произведений Джеймса.
Во время Гражданской войны Джеймс непродолжительное время изучал право в Гарвардском университете, а затем посвятил себя журналистике и литературе. В 1864 году был напечатан его первый рассказ.
В самой Гражданской войне Севера и Юга Джеймс не принимал участия, хотя его младшие братья сражались в войсках северян. Позднее в своих автобиографических "Записках сына и брата" (1914) он вспоминал, что она вызывала в нем чувство "глухой боли". Подъем патриотических настроений и надежд демократических масс Севера, так мощно вдохновлявший в эти годы поэзию Уитмена, не затронул Джеймса. Зато по окончании войны он пристально вглядывался в капиталистическую Америку крупного предпринимательства, одержимую жаждой наживы, которая утвердилась на крови, пролитой солдатами армий Линкольна. Он видел, как быстро выветривались в этой Америке "позолоченного века" демократические лозунги, так гордо звучавшие до войны и превращавшиеся теперь в прекраснодушные фразы. Этот процесс был особенно наглядно запечатлен в его романе "Бостонцы" (1886), где культурная жизнь послевоенной Новой Англии была показана в резко сатирическом свете. Джеймс отдавал себе отчет в духовном убожестве, вульгарности, ограниченности, деляческом практицизме своих буржуазных соотечественников. По сравнению со Старым Светом его родина казалась ему удручающе бедной культурными традициями. В "Письмах Асперна" (1888) он даже позволил себе демонстративно переделать историю американской литературы, "подарив" Соединенным Штатам небывалого, вымышленного им гениального поэта начала XIX века Джеффри Асперна, соединяющего в своем творческом облике черты Байрона и Шелли. Такой поэзии, - как и многих других непревзойденных сокровищ искусства, какими обладали европейцы, - явно недоставало, по убеждению Джеймса, его стране.