Майкл снова рассмеялся. На этот раз это был естественный, непринужденный смех, и Эмма улыбнулась в ответ. Они все еще держались за руки.
— Это правда. Но все же Цоллеры владеют лавкой. Мы пока не организовали банк, и их магазин является здесь еще и финансовым центром. Если они решат отказать кому-то в кредите, это может очень осложнить жизнь. Никто не пойдет против Цоллеров. — Он легонько сжал ее руку. — Поэтому школа, вероятно, останется закрытой.
Эмму осенила еще одна идея. Выражение ее лица изменилось, на нем появилась победоносная улыбка. Майкл опустил трубку.
— Расскажи мне, Эм. Расскажи сейчас, чтобы я мог тебя отговорить.
— У меня только что появилась блестящая идея.
— О нет.
— Почему бы мне не стать новым учителем… или учительницей? — От волнения она заговорила быстро. — У меня есть диплом, Майкл. И раз я уже живу здесь, то не буду оказывать разлагающего влияния.
— Эмма…
— Нет, послушай! Мне не надо платить. Я хорошая учительница Пожалуйста, Майкл. К кому надо обращаться? В чьем ведении школа?
Некоторое время Майкл молчал, на его лице отражалось нежелание гасить ее энтузиазм.
— Ты прекрасно подошла бы, Эм. В Филадельфии ты была хорошей учительницей. — При воспоминании об этом он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки. — Мисс Гамильтон рыдала на нашей свадьбе не из романтических чувств, а потому, что теряла лучшую учительницу, когда-либо работавшую в ее школе.
Эмма помолчала, ее вовсе не удивило, что она была учительницей в Филадельфии.
— С кем мне поговорить насчет этой должности?
— Это не очень удачная идея, Эм.
— Почему?
Он открыл было рот для ответа, потом остановился.
— Ладно, скажу прямо. Ты женщина, чему я очень рад, но, насколько мне известно, в этом штате никогда не было женщины-учителя.
— Я могла бы стать первой!
— Эмма, ты преподавала в маленькой школе для девочек, где учились чопорные маленькие леди. Здесь граница. Дети тут невоспитанные, и ты будешь учить и мальчиков, и девочек.
— Думаю, я справлюсь.
— Еще одна проблема в том, что многие жители Овертон-Фоллза начинают меня презирать. К сожалению, это может затронуть и тебя тоже, хоть и не по твоей вине.
— Как кто-то может тебя презирать? — Ее голос звучал так озадаченно, что он не сразу ответил.
— Причина та же, что и в Филадельфии. Дело во мне, Эм. И в моем выборе клиентов. Ты же знаешь, что я берусь защищать самых непопулярных обвиняемых.
— И что?
— Богатые, те, у которых есть связи и влиятельные Друзья, не нуждаются в адвокате вроде меня. Нуждаются другие. Их уже приговорили обстоятельства, происхождение и, как правило, бедность. Я пытаюсь поставить их в равное положение перед законом, что роняет меня в глазах общества. Знаменательное отсутствие спроса на мои услуги в Филадельфии ясно говорило об этом.