Целый час Ильдирим расхаживала взад-вперед по гостиной. Шёнтелер захотела поговорить с Бабеттой наедине. Разумеется, отказать было нельзя. Для ребенка всегда важно… И вот они уже два часа сидели втроем и вяло переругивались. Впрочем, какую-то козырную карту мать еще приберегала напоследок. Критическим глазом Ильдирим глядела на новый пуловер посетительницы, дорогой, слишком дорогой для женщины, живущей на пособие. Пусть даже после своего возвращения она сдала огромное количество стеклянной посуды, накопившейся в доме.
— Знаете, когда я забирала вещи из этой квартиры, вас никогда не было дома, фрау Ильдимир. Я спрашивала себя: где находится моя дочь в такое время?
— Ильдирим меня зовут…
— Я часто бываю одна, это точно, — подтвердила Бабетта.
Опекунша молчала и жалела, что сидит не в темноте.
— А потом моя дочь сказала мне то, чего вы не знаете, фрау Ильдирим. Это наводит меня на нехорошие мысли, раз ребенок не решается говорить вам такие вещи, фрау Ильдирим.
— Не обязательно повторять мое имя каждую минуту, даже если вы его наконец выучили. Сама я уже давно знаю, как меня звать.
— Часто она такая агрессивная? — С подчеркнутым добродушием фрау Шёнтелер обратилась к девочке и положила ей руку на плечо.
Бабетта, казалось, съежилась. Она молча потрясла головой и наклонила голову.
— Я установила контакт с твоим отцом. — Вот он, ее козырной туз. Тонкая, торжествующая улыбка заиграла на ее обновленном, здоровом лице.
Бабетта встрепенулась. Ильдирим с трудом удержалась, чтобы не проделать то же самое.
— Ты ведь всегда говорила, что он мной не интересуется. — У девочки задрожала нижняя губа.
— На групповой терапии в клинике, — сложное предложение без грамматических ошибок — поистине, она сделала шаг вперед, — мы все учились заново обдумывать свою жизнь. Прежде я никогда не старалась убедить твоего отца, чтобы он занимался тобой. Тогда я это поняла и так разволновалась, что стул показался мне горячим.
«Надеюсь, ты обожгла себе задницу», — подумала хозяйка квартиры, все больше теряя терпение, но пока еще покорная судьбе. Стремясь выплеснуть накопившееся в ней зло, она пошла в кладовку и вернулась с бутылкой хереса. Но похоже, фрау Шёнтелер это не впечатлило.
— Вот так я наладила контакт…
— Что делает мой отец? — Голос Бабетты был еле слышен.
— Он живет в Мелле возле Оснабрюкка. У него строительная фирма. — Мать выглядела так, словно сама внезапно оказалась в большом бизнесе. — Он хочет познакомиться с тобой, дочка.
Глаза девочки наполнились слезами.
— Мне хочется жить у тебя, — сказала она Ильдирим. — Но я еще никогда не видела отца…