Хотя Консуэло знала об Алисии Агуадо все, она позволила психологу объяснить, что та ослепла из-за разрушения тканей глаза, вызванного пигментацией сетчатки, и в результате разработала уникальную методику чтения пульса пациентов.
— А зачем вам его читать? — спросила Консуэло.
Она знала ответ, но ей хотелось оттянуть момент, когда они перейдут к делу.
— Я слепая и поэтому не могу воспринимать важнейшие характеристики человеческого тела — физиогномические. Мы больше общаемся мимикой и движениями тела, нежели собственно ртом. Подумайте, как мало вы бы черпали из разговоров, если бы только слышали слова. Тогда вы понимали бы, что человек чувствует, только если бы он находился в каком-то экстремальном состоянии — например, страха или раздражения. Между тем лицо и тело дают вам возможность воспринимать самые тонкие оттенки эмоций. Вы можете определить, когда человек лжет или просто преувеличивает, когда ему скучно, когда он хочет с вами переспать. Чтению пульса я научилась у одного китайского врача и приспособила эту методику к своим нуждам. Теперь я умею улавливать нюансы.
— Значит, если выражаться прямо, вы — живой детектор лжи.
— Не только лжи, — поправила Агуадо. — Все дело в подводных течениях. Перевод чувств в слова — нелегкая задача даже для величайших писателей, так почему же обычному человеку должно быть проще рассказывать мне о своих эмоциях, тем более когда он смущен или взволнован?
— Какая чудесная комната, — проговорила Консуэло, поспешно отгораживаясь от некоторых слов, которые она услышала в этом объяснении. «Подводные течения» пробудили в ней давние страхи — боязнь умереть от истощения в океане, в одиночестве, среди безбрежного вздымающегося простора, куда ее влечет какая-то сила.
— Тут было слишком шумно, — ответила Агуадо. — Вы же знаете Севилью. В моем положении шум очень отвлекает, так что в конце концов я заказала двойное остекление и звукоизоляцию. Раньше стены были белыми, но потом я решила, что белый цвет действует на пациентов так же гнетуще, как черный. Так что я остановилась на спокойном голубом. Присядем, если не возражаете?
Они сели на сдвоенное «кресло для влюбленных» лицом друг к другу. Агуадо показала Консуэло диктофон, вмонтированный в подлокотник, объяснив, что для нее это единственный способ анализировать проведенные беседы. Чтобы проверить, нормально ли работает аппарат, Агуадо попросила ее представиться, сообщить свой возраст и сказать, какие медикаменты она сейчас принимает.
— Вы можете кратко изложить мне свою медицинскую историю?
— С какого времени?