— Поезжайте вперед, потом я укажу вам дорогу, — сказала она, ведомая своим тайным знанием.
Выехали из города, дома теперь отстояли далеко друг от друга, вокруг виднелись холмы и небольшие долины. Свернули по указанию Клары на боковую дорогу и продолжили путь среди берез и луковых полей, пока она не распорядилась остановиться рядом с невысокими кустами.
— Здесь, — произнесла Клара.
— Не может быть! Мы страшно далеко от места происшествия, — выразила сомнение Ферула.
— А я тебе говорю, что здесь! — настаивала Клара, она с трудом, стараясь не раскачивать свой огромный живот, вышла из машины, за ней следовали золовка, бормотавшая молитвы, и шофер, не имевший ни малейшего представления о цели путешествия. Клара попыталась пролезть между кустами, но ей мешал живот.
— Будьте добры, сеньор, пролезьте туда и передайте мне голову женщины, которую вы там найдете, — попросила она шофера.
Он пролез под колючками и нашел голову Нивеи, похожую на дыню. Он взял голову за волосы и выполз с ней на четвереньках. Встал у ближайшего дерева и, пока его тошнило, Ферула и Клара очистили голову Нивеи от земли и камешков, что забились в уши, в нос и в рот, привели в порядок волосы, немного растрепавшиеся, но не смогли закрыть ей глаза. Завернули ее в платок и вернулись к машине.
— Поторопитесь, сеньор, кажется, я вот-вот рожу! — сказала Клара шоферу.
Прибыли они как раз вовремя и успели уложить Клару в постель. Ферула стала хлопотать, чтобы все приготовить, слуги пошли искать доктора Куэваса и акушерку. От тряски в машине, волнений последних дней и лекарственных настоев Клара смогла родить без кесарева сечения, она сжала зубы, ухватилась за мачту и фок-мачту «парусника» и в тихих водах синего шелка довольно быстро родила Хайме и Николаса — а с комода на их появление пристально, широко открытыми глазами смотрела голова их бабушки Нивеи. Едва показывались их макушки, Ферула крепко хватала каждого за клок влажных волос, увенчивающих макушку, и так помогла им выйти на свет Божий: пригодился опыт, полученный при рождении жеребят и телят в Лас Трес Мариас. До прихода врача и акушерки — дабы избежать лишних расспросов — она спрятала под кровать голову Нивеи. Когда те пришли, делать было почти нечего: мать спокойно отдыхала, а дети, маленькие, словно семимесячные, но здоровые и крепкие, спали на руках измученной донельзя тетушки.
Голова Нивеи превратилась в проблему, потому что никак не могли придумать места, куда положить ее так, чтобы ее никто не нашел. Наконец, Ферула, завернув в тряпки, поместила ее в шляпницу. Хотели сначала захоронить ее, как Богом положено — вместе с телом, но тогда нужно было бы перерыть кучу бумаг и добиться того, чтобы могилу разрыли; помимо этого, опасались скандала, если станет известно, что нашла голову Кларa, тогда как полицейские ничем помочь не смогли. Эстебан Труэба, всегда боявшийся быть смешным, решил не давать пищу злым языкам, ибо знал, что странное поведение его жены служило мишенью для шуток. Поэтому никому о найденной голове не рассказали.