Вытерев рот салфеткой, она подняла глаза и увидела Стефано, наблюдавшего за ней. Его загадочный взгляд скользил по ее стройной фигуре, по тонкой хлопчатобумажной ткани, облегающей ее высокую грудь, по светло-коричневому поясу, подчеркивающему ее тонкую талию. Он тоже был одет достаточно просто — белая рубашка, заправленная в серые полотняные брюки.
— Доброе утро, — улыбнулся он. — Роза сказала, что ты сегодня хорошо поела. — Его заботливый вид означает всего лишь элементарную вежливость, напомнила она себе.
— Роза очень вкусно готовит, — ответила она, — отказаться от этого может только идиот.
— Но ведь ты никогда не ешь, когда тебе плохо, ведь так? Как вчера вечером, — настаивал он. — Так что можно рассматривать твой аппетит как признак хорошего самочувствия?
С выражением легкой насмешки в темных глазах он был похож на Бога, подумала она. Бога, который больше не любит ее, который не испытывает к ней ничего, кроме желания. Ее задача — не поддаваться его обаянию, которым он обладал в таком избытке, особенно когда старался. Она отодвинула стул и встала.
— Думай, как хочешь, — сказала она бесстрастно, пытаясь пройти мимо него, но он коснулся ее обнаженного предплечья, что вызвало у нее учащенное сердцебиение.
— Крессида, — сказал он тихо. — Сегодня у нас выходной. Сегодня мы не будем ссориться. Ладно?
Она посмотрела в его глаза, в которых читалась немая просьба. Борьба действительно очень утомляла, но по крайней мере за резкими словами можно скрыть истинные чувства. Если их не будет, не выдаст ли она себя?
— Ладно? — Карие глаза смотрели почти нежно, голос звучал так ласково. — И, — как это вы говорите, — перемирие?
Крессида засмеялась.
— Договорились, — согласилась она. — Ты прекрасно знаешь, что именно так мы и говорим. И перестань хлопать ресницами.
Он весело рассмеялся, и, услышав его глубокий бархатистый смех, Крессида подумала, что за последние недели она так редко слышала его.
— Пойду возьму куртку, — сказала она быстро.
— Я подожду в машине.
Через несколько минут она сидела рядом с ним, и серебристая спортивная машина мчалась по дороге.
— Куда ты меня везешь? — спросила она.
— Увидишь, — ответил он уклончиво. — Отдыхай.
Она постаралась сосредоточиться на пейзаже, пытаясь не обращать внимания на подавляющее присутствие этого человека. Пока они ехали, она действительно отдыхала под звуки его любимого Вивальди, наполняющие машину мягкой чарующей музыкой.
Он привез ее в ресторан, где она никогда прежде не бывала, — огромные окна выходили на горы, которые в течение многих лет служили источником вдохновения для художников. Нейтральная территория, подумала она, и их разговор также носил вполне нейтральный характер, они беседовали как малознакомые люди.