Но ты не можешь, кричал голос внутри нее. Что, если граф обнаружит пропажу? Он сразу поймет, кто украл его часы.
А что ты теряешь, тут же возразил другой голос. Ты же не веришь, что граф сдержит свое слово! А Черный Джек, сказал… В противном случае я уже утром вышвырну тебя на улицу.
Прошло часа два, а Кесси все еще сидела, скрючившись на матрасе, в углу чердака Она ужасно боялась, что граф в поисках часов доберется сюда, а за ним по пятам и Черный Джек с пудовыми кулаками. Шум внизу, в пивном зале, уже давно стих. Нелл так и не вернулась на свой матрас. Кесси была втайне рада, что та решила согреть чью-то постель, оставив ее одну.
Постепенно страхи отступили. Чем темнее становилась ночь, тем светлее и радужнее становились ее надежды. Сейчас граф в постели. Скорее всего он не встанет до обеда. Ведь он основательно выпил вчера.
Забрезжил рассвет. Скудный лучик света прокрался сквозь запыленные стекла чердака, когда Кесси на цыпочках спускалась вниз по лестнице. Она боялась сделать неловкое движение, свалить что-нибудь. Только бы никто не проснулся и не заметил ее! Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, когда она проходила мимо спальни графа, молясь, чтобы удача не отвернулась от нее… чтоб он не заметил пропажу, пока не проснется в полдень или еще позже…
По привычке последних лет Габриэль открыл глаза с первыми лучами солнца. Он не стал залеживаться в постели, откинул одеяло и вскочил на ноги. Нагим он казался еще выше своего внушительного роста. Смутная улыбка появилась, но тут же исчезла на его резко очерченных губах. Он сразу решил, что стоит заказать ванну, в надежде, что полотенца и мыло принесет Кесси. Откажется ли она и на этот раз принять с ним ванну? Не важно. Ее протесты, конечно, были всего лишь тонким притворством, попыткой замаскировать тот отклик на его жар, который он прочел вчера на губах, оказавшихся столь сладкими и трепетными.
Четче проявились желваки на скулах, и Габриэль усмехнулся. Ну разве не забавно, что она — жалкая служанка — отвергла будущего герцога Фарли? И все же жаль, что девчонка наотрез отказалась разделить с ним постельные утехи. А уж как ему хотелось сорвать с нее ветхое тряпье и открыть под ним роскошь теплой кремовой кожи. Да-а, девчонка хоть куда горячила его кровь… Темперамент что надо. Но ее внешнее равнодушие интриговало больше всего.
Наверное, надо было надавить на нее посильнее — растопить этот лед и разжечь огонь. Превратить ее страстное сопротивление в кипящее возбуждение. Он подозревал, что стоило ей почувствовать вкус страсти, и она завелась бы так, что доставила бы радость… им обоим.