Кесси медленно повернулась к Глории. Та держала платье из белого муслина, скроенное по последнему писку моды, — с завышенной талией. Два ряда очаровательных пуговиц поднимались от талии до горловины.
— Конечно, — пробормотала Кесси.
Пока Глория застегивала крючки на спине и не видела ее глаз, Кесси попыталась справиться с малодушным желанием разреветься. Она слышала, как Лилиан вчера говорила что-то насчет утренних нарядов, дневных, вечерних и платьев для прогулок… Кажется, еще что-то о бальных… Сама она ни за что не отличит одно от другого, и ее пронзил страх, что она никогда не научится таким вещам и непременно опозорится.
Глория умело закрепила ее волосы на макушке. Кесси не двигалась. Она совершенно не узнавала себя в зеркале. На нее cмотрела абсолютно чужая женщина с округлившимися от удивления глазами.
Ночью она долго лежала без сна в своей мягкой постели и напряженно думала, но в ее воспаленном мозгу вертелась только одна мысль — побег, только побег, пока ее не затянуло в опасный омут Она презирала себя за нерешительность, за отсутствие смелости, но куда бы она отправилась? В чужой стране, без крыши над головой, без денег… Короче, она беспомощна, и ей не хватало духу совершить такое безумство.
Габриэль был прав: она чувствовала себя обманутой. Но как бы она ни злилась на него, на себя она досадовала еще больше. Потому что сама виновата во всей этой истории. Ведь знала же с самого начала, что Габриэль женился на ней, чтобы взбесить герцога. Она вздрогнула, вспомнив жуткую сцену между отцом и сыном. И несмотря на то что Габриэль торжественно поклялся, что не собирается вышвыривать ее вон, она все равно опасалась этого — ведь он уже добился своей цели. На что она теперь ему?
Она медленно опустилась на обитый мягким бархатом стул. Глазами обвела спальню. Боже, эта спальня, весь дом… Все, как в сказке! Такое она не могла даже представить себе. Так ли уж это плохо с ее стороны цепляться за комфорт? Такой ли это грех — тянуться к тому, чем жизнь обделила ее?
А ведь как все могло прекрасно… нет, изумительно устроиться, если бы только она не чувствовала себя здесь такой лишней! Чужой… Как будто все это не для таких, как она! Боль наполнила ее сердце. Еще ни разу в жизни она не ощущала себя такой растерянной и жалкой. Ей всего-навсего хотелось прилепиться к кому-то, найти пристанище… Боль затопила ее сердце, и она застонала. Но Кесси была не из тех, кто упивается жалостью к себе. Она прекрасно знала, что ее могла ждать и более печальная участь. В лучшем случае она бы работала в таверне, разнося пиво. А в худшем… предлагала бы собственное тело. Черный Джек мог вынудить ее пойти и на это.